Ореховый лес

– Это морская вода, – озадаченно выдохнул Финч – как раз в момент, когда на асфальт потоком вынесло жирную серебристую рыбину. Она была широкомордая и усатая, вроде сома, и шумно плюхнулась на брюхо. Бока ее ходили ходуном. При виде рыбы меня наполнила острая жалость – вот еще одна жертва Сопределья.

Рыба лежала так спокойно, ее усатая физиономия выглядела такой древней и мудрой, что я подумала – наверно, она тоже волшебная. Что она даст мне, если я верну ее в океан? Какую способность я обрету, если съем ее?

Финч протянул мне ключ от номера, все еще болтавшийся у него в руке.

– Иди и сделай нам этот ужасный кофе. А я попробую добыть новую машину.

Я беззвучно извинилась перед рыбой и пошла обратно.

Оказалось, что до любого ближайшего пункта аренды машин не добраться без машины, а служба такси не действовала в радиусе нескольких миль. Наконец мы сдались на милость дежурного на ресепшене – на этот раз это была девушка, которая вполне сошла бы за сестру-близнеца ночного администратора.

– Вы можете воспользоваться рыбацким автобусом, – предложила она. – Остановка примерно в миле отсюда. Он вас отвезет в Найк, а оттуда до Берча рукой подать.

И она объяснила, как найти остановку.

– Если поторопитесь, – зловеще добавила девушка, – можете успеть на сегодняшний автобус.

Мы с Финчем обменялись паническими взглядами.

– Сегодняшний автобус? Он что, один в сутки?

Она пожала плечами и вернулась к своему журналу Redbook, лениво перелистывая фотографии знаменитостей за пятьдесят, довольных своим возрастом.

Мы поспешили наружу и, не глядя, пробежали мимо затопленной машины. Бездонный кошелек Финча вновь доказал свою полезность – с финансовой стороны безнадежная порча машины явно не озаботила моего спутника. А у меня, на худой конец, был мой рюкзачок. Я сунула в него руку и нащупала на дне перо, расческу и кость. Но вытаскивать их не стала.

Идти рядом с Финчем, глядя только вперед, было приятно. Внутри меня поселился новый жар, который вспыхивал, как электрический разряд, всякий раз, когда мы встречались глазами. Как будто наш ночной разговор открыл в нем некий тайный источник света и сделал его слишком ярким, слепящим глаза.

Как бы все могло сложиться у нас, если бы Элла не пропадала, а мы с Финчем начали бы просто встречаться, как парень и девушка? На ходу мы случайно соприкоснулись руками, и я резко отдернула свою, даже засунула ее в карман во избежание касаний.

– Ты сегодня пробовала позвонить маме? – спросил Финч, когда мы наконец вышли на широкую, разбитую колесами лесную дорогу, пахнувшую влажной листвой и тревогой. Если верить администратору из мотеля, эта дорога и должна была привести нас к автозаправке, кафешке при ней и автобусной остановке.

– Нет. Ее номер больше не обслуживается, ты помнишь?

Он ответил через несколько шагов.

– Конечно, помню. Извини.

– Ты вообще в порядке?

Хотя Финч и смотрел неотрывно на дорогу перед нами, выглядел он так, будто взгляд его обращен куда-то вовнутрь.

– А? Да. Слушай, если мы упустим автобус, нам придется вернуться и проторчать еще сутки в мотеле. И ночевать там. А я больше не вынесу ни минуты на той вонючей подушке, так что давай прибавим ходу.

– А ты позвонил родителям? – спросила я. – Убедился, что у них не было проблем с Дважды-Убитой Катериной и ей подобными?

– Они в порядке, – пробормотал тот. – Дважды-Убитая Катерина подавится моей мачехой, если что. Столько бриллиантов ей не проглотить.

В его голосе была отчетливая нотка горечи, из-за которой шутка не звучала смешной.

– Но они хотя бы знают, где ты? Ну, или ты на худой конец соврал им что-нибудь подходящее?

Он резко обернулся.

– Не беспокойся об этом, ладно? Если они вообще заметят, что меня нет дома – что далеко не факт, – подумают, что я ночую у кого-то из друзей. Или безвылазно торчу в библиотеке. Хотя… Анна может заметить, – на миг он казался озабоченным этой мыслью, потом встряхнул головой. – В любом случае с этим я буду разбираться, если вернусь. То есть – когда вернусь.

Он сердито оглянулся на меня, злясь на собственную оговорку.

– Если ты вернешься?

– Когда. Когда я вернусь.

– Сначала ты не это сказал.

– Оговорка по Фрейду, бывает. Я не хочу возвращаться туда, но мне придется. У меня там все первые издания. И моя пишущая машинка. И мои, я не знаю, свитера и брюки. И мои – ох, Господи, да я просто образцовый хипстер. Мой приемный брат прав.

– У тебя есть приемный брат?

– Да, он живет со своим отцом. Я с ним встречаюсь всего дважды в год. Он футболист, но, как ни странно, с мозгами в голове. На него глянешь – и понимаешь, что разговаривать с ним не о чем, и тут он открывает рот и говорит что-нибудь умное. Это ужасно раздражает.