Ореховый лес

– Я праздновала завершение очень удачного проекта, когда встретила Алтею, и ликер в сочетании с ее обаянием развязали мне язык. Господи, хорошо, что я отправила Тэм наружу – ей было бы тяжело все это слушать, – Дженет бросила тревожный взгляд на дверь. – Как бы то ни было, ночью я рассказала ей слишком много. Уже наутро я об этом пожалела, но отделаться от нее так и не смогла. Мне показалось, что она… подходит для моих занятий по духу. Душа паломницы и все такое. Потом были несколько безумных недель, занятых планированием. Мы закупали припасы, искали экипировку, которая, как мы думали, нам понадобится. Алкоголь и сигареты для подкрепления духа, книги, непромокаемые ботинки, дорогущий магический компас, который, как выяснилось, не работал ни в старом мире, ни в новом. Мы были влюблены – по крайней мере я так думала, и она никогда не сомневалась в существовании Сопределья. Я знаю, что мне следовало быть осмотрительной. Я годами вынашивала идею о том, чтобы покинуть этот мир. Я готовилась к этому, постепенно обрубала связи. Но она действовала совершенно спонтанно. Бездумно. Это выяснилось, когда мы прибыли сюда. И правда оказалась болезненной.

Дверь скрипнула, впуская внутрь холодный воздух и аромат Сопредельных лесов. Дженет умолкла и тихо, со странным выражением смотрела на вошедшую Ингрид.

Ингрид опустила перед очагом охапку наколотых дров.

– Твоя беженка остается ночевать? – спросила она, опускаясь на колени и подкидывая полешки в огонь.

– Конечно, остается, – резко сказала Дженет. – Ингрид, спрячь куда-нибудь свой снобизм. Я тоже когда-то была беженкой, ты об этом помнишь?

Ингрид, не отвечая, покачала головой.

– Вот в чем настоящая проблема с Сопредельем, – сказала Дженет, обращаясь якобы ко мне. – Ни у кого здесь нет чувства юмора. Собственно, и бога у них тоже нет. Может быть, без одного не бывает и второго. К чувству, что ты зависишь от чьего-то милосердия, обязательно должно прилагаться умение над этим посмеяться. – И она сама рассмеялась, как бы иллюстрируя свои слова.

– Ты устала, – сказала Ингрид, не оборачиваясь.

– Слишком много правды, ей тяжело столько вынести, – сообщила мне Дженет.

Я чувствовала себя как тем вечером, когда Элла выпила слишком много шерри и начала при мне скандалить с Гарольдом. После свадьбы прошло две недели, и маска идеальной жены уже начинала ей мешать.

– Вы сказали, что Алтея заключила, м-м, темную сделку, чтобы выбраться отсюда, – напомнила я, пытаясь вернуть разговор в прежнее русло. – В чем она состояла?

Ингрид обернулась, не поднимаясь с колен; брови ее сердито поднялись.

– С чего вы вдруг обсуждаете эту женщину? Она-то здесь при чем?

– Алиса – внучка Алтеи, – с царственным спокойствием ответила Дженет. – Именно Алиса подняла эту тему, не я.

– Удивительное совпадение, вот что это такое. Я уверена, ты ненавидишь искать предлоги, чтобы поговорить о ней.

Однако Ингрид сказала это без всякой обиды, поднявшись и встав у Дженет за креслом, чтобы опустить руки ей на плечи.

– В чем состояла сделка? – повторила я.

– Ты хочешь знать, чтобы заключить такую же?

– Нет, просто чтобы… – я снова поморщилась и схватилась за живот. Стоило мне попытаться солгать, питье в моем желудке, похоже, обращалось в кислоту.

– Ох, да скажи ты ей, – вздохнула Ингрид. – Все равно вред уже причинен, и лучше пусть она узнает правду от нас, чем будет расспрашивать всех и каждого, и ей наговорят всякой дряни. Каждый беженец рано или поздно узнает о Пряхе.

– Я бы предпочла, чтобы поздно, – пробормотала Дженет, прижимаясь щекой к руке Ингрид. – Алтее здесь было плохо. Кого-то вроде меня, кто мог бы объяснить нам, что делать, еще не было – и вообще беженцев в Сопределье было еще очень мало. Нам самим приходилось искать пути, дело шло медленно и трудно. Сначала – главным образом из-за нее – у нас кончилось виски, потом сигареты, потом нам стало нечего читать, а для бедняжки это были единственные три вида топлива. Представь себе ребенка, утомившегося каникулами, с оговоркой, что каникулы вечные. И в конце концов скука толкнула ее на очень большую глупость.

– Какую?

– Она начала преследовать персонажей. Не знаю, как она при этом всякий раз умудрялась выжить – но умудрялась. О том, чему она не была свидетельницей, она расспрашивала второстепенных действующих лиц – нянек, служанок, средних сестер. Она общалась с мертвыми королями и убиенными женами – все эти несчастные призраки вечно толпятся на отшибе сказки, только и мечтая с кем-нибудь поболтать. А потом она возвращалась домой и пересказывала все мне. «Я журналистка, – говорила она, – и это моя работа». – Дженет фыркнула. – Можно подумать, она работала военным корреспондентом, а не кропала статейки о том, как лучше одеваться, чтобы подцепить богатого мужа.

Нечто сломанное во мне заныло от ее слов – целый мир назад Финч именно так описывал Алтею, сравнивая ее с военным корреспондентом. Хотела бы я сказать ему, что он не ошибся.

– В конце концов она, конечно же, пришла к истоку историй, – продолжала Дженет. – То есть к Пряхе Сюжетов.