Орел и полумесяц (СИ)

— Я сниму с нее проклятие и верну ей душевное здоровье, но только если ты согласишься быть со мной и послужить Древним, — твердо сказала Алти, — но вначале сделай для меня то, чего не сделал для нее — обрати в вампира. Тогда мы оба будем еще сильней и ближе друг другу!

Вместо ответа Юлий впился зубами в ее шею. Алти-Сервилия вскрикнула в легком испуге, но не стала его отталкивать или как-то препятствовать ему. Император-вампир стал с жадностью пить родную ему кровь, наслаждаясь каждым глотком. При этом он со своей сестрой-любовницей не был столь бережен, как с Наджарой. Она слабела и бледнела, и в какой-то момент перед Цезарем встало искушение высосать всю ее кровь до последней капли, но он сдержался и вместо этого дал ей вкусить своей — их общей! — крови. Сервилия стала меняться, теперь в ее лице было больше бледности, а выражение его стало еще более хищным.

— Хочу крови! — прошипела она.

— Вначале ты получишь меня, — проговорил Юлий и, разорвав на ней одежду, грубо овладел ею прямо на полу. Однако, Сервилии нравились грубость и жестокость, с которыми он с ней обращался, нравился его напор. Сейчас она отдавалась ему, издавая при этом сладостные стоны. Он неистово и грубо двигался в ней, а она царапала его кожу до крови своими коготками.

Когда все было кончено, он резко бросил ей:

— Довольна? А теперь пойдем к Наджаре. Выполни то, что обещала.

Вместе они вошли в опочивальню, где спала Наджара, которую, может, благодаря заботам Поски, ненадолго оставили терзавшие ее демоны. Сейчас она казалась Юлию прекрасной, как никогда, а еще — совсем беззащитной. Это причиняло ему почти что физическую боль, но он решил отрезать себе все пути к отступлению… А Сервилия при виде спящей женщины ощутила голод и с трудом удержалась, чтобы не сделать ее своей первой жертвой. Вместо этого она возложила на нее свои руки и что-то забормотала на этрусском языке. Цезарь напряженно наблюдал за ее действиями.

И вот… Наджара проснулась ото сна, раскрыла свои красивые глаза и, ясно улыбнувшись, сказала Юлию:

— Любимый, ты здесь? Как долго же я спала… И… кто эта женщина с тобой?

Юлий с минуту молча смотрел на нее, потом с грустью произнес:

— Прости меня и будь счастлива. Я возвращаюсь домой… в семью.

— Что?.. — непонимающе пролепетала Наджара.

Вместо ответа он подошел к ней, порывисто поцеловал в губы, чем вызвал скрежет зубовный у Сервилии и, схватив сестру-любовницу за руку, вышел вон из комнаты…

В это самое время Зена, говорившая с пришедшей к ней матерью, вдруг вздрогнула всем телом.

— Что случилось? — спросила ее мать Сирена.

— Не знаю. Что-то… — тревожным голосом ответила ее дочь.