Орел и Ворон (СИ)

Когда мой друг закончил, наконец, свой эмоциональный рассказ и уже более спокойно принялся добивать остатки жаркого, за столом повисла тишина, показавшаяся мне какой-то неестественной и тягостной. Немудрено, учитывая, что минутой ранее мы со Стасиком наперебой рассказывали друг другу фрагменты наших снов-видений о совместном путешествии! Причем в какие-то мгновения мне казалось, что передо мной сидит вовсе не мой старый товарищ — а тот самый Себастиан фон Ронин из сна с его задумчивой полуулыбкой на губах и цепким взглядом бывалого вояки! Они ведь действительно похожи, эти двое…

— Послушай, друг мой — а что ты скажешь о внешности Тимофея? Имею в виду — я ни разу нигде не видел его отражения. На кого он похож?

Стас, обгладывающий последнее ребрышко, даже отложил его в сторону, напряженно размышляя над моим вопросом — и одновременно с тем легонько сощурился, разглядывая меня так, словно видит впервые и не стесняется при этом изучать. Помолчав минуту, он, наконец, выдал:

— Ты знаешь, а ведь Орел на тебя похож. Да, очень похож! Тебе бы такую же пышную бороду как у него… Ну и телосложение у стрельца все-таки помощнее будет, он прям коренастый весь такой, рослый и крепкий…

Я усмехнулся, на что мой товарищ только мотнул головой:

— Да я не в обиду, Андрей. Просто говорю, как есть.

Кивнув в ответ, показывая, что обиды никакой нет, я потянулся к салфеткам:

— Ну так и ты на рейтара смахиваешь крепко — иногда сижу рядом, и кажется, что вновь с ним общаюсь… Выходит, это предки наши?

Стас пожал плечами:

— Может быть.

Я вновь усмехнулся:

— Ладно, кем там приходятся нам Себастьян и Тимофей, это вторично. Главное — зачем мы это вдруг увидели, есть ли в этом какая-то цель?

Стасик весь аж подобрался и замер, пристально смотря мне в глаза. Неплохо изучив товарища еще за время учебы в универе, я открыто улыбнулся, стараясь приободрить друга, после чего прямо сказал:

— Да не томи, выкладывай уж, что думаешь — как бы безумно это не звучало. Не та ситуация, чтобы пренебрегать даже безумными догадками!

Стас несмело, даже как-то застенчиво улыбнулся в ответ, после чего неуверенно заговорил:

— Ты знаешь… Ты знаешь, был момент в моем сне. Когда я очень сильно хотел посмотреть на пистоль, подаренный Себастьяну отцом… Так вот тот достал его из кобуры и приблизил к лицу — и я рассмотрел заводной замок и рукоять во всех подробностях.

Я кивнул, подбадривая замолчавшего друга и предлагая продолжить — а сам еще раз прокрутил в памяти схожий эпизод. Перед самым выходом из лагеря мне очень захотелось взглянуть на «наградное» оружие — булатную саблю, подарок Скопина, полюбоваться на узор настоящего дамаска… Так вот, Тимофей тотчас достал саблю и оголил клинок, внимательно его разглядывая, после чего приложил холодную сталь к губам! Затем сотник надежно спрятал в личных вещах подарок царского племянника — а я еще отметил, что наши мысли и желания в тот миг совпали.

И только сейчас я задумался о том, что во сне не ощущаю себя Андреем Грачевым из двадцать первого столетия, я ощущаю себя Тимофеем Орловым! Но при этом желание посмотреть на саблю было именно моим… Тяжело объяснить словами — но только что услышав признание Стасика, я задался вопросом: а что, если именно МОИ мысли и желания как-то могут повлиять на условного предка?

Прервав мои размышления, заговорил товарищ, наконец-то собравшись с духом:

— Короче, Андрюх. Я думаю, что мы можем через эти сны повлиять на наших «аватаров». Не знаю как у тебя, но у меня может получиться, я уверен!

— Допустим… Допустим, и у меня был такой момент. Но чтобы ты хотел сделать?

Глаза Стасика округлились:

— Как что? Как что?! Спасти Скопина-Шуйского!

У меня аж в горле пересохло от подобного признания… Стараясь не выдавать охватившего меня волнения, я уточнил:

— Окей. Спасти Михаила от отравления… И что это нам даст?

Мой товарищ буквально взорвался праведным возмущением:

— Как? КАК?! Ты серьезно меня об этом спрашиваешь?! Андрюха, блин, мы же с тобой один курс истории изучали, неужели тебе неясно?!

В нетерпении мой собеседник вскочил из-за стола и принялся мерить кухню энергичными шагами:

— Значит, во-первых, Михаил наверняка бы разбил поляков Жолкевского и смог бы снять осаду со Смоленска. В отличие от бездаря и отравителя, приходящегося ему дядей, он сумел бы грамотно воспользоваться артиллерией и стрельцами, укрыв их за острожками от крылатых гусар. А «стройная рать» Скопина из вчерашних крестьян, переученных на пикинеров, билась бы до конца под его началом — Михаил был знаменем созданного им войска, его душой и стержнем! Вот без него им не хватило духу выстоять против крылатых гусар… Тем более под началом подозреваемого в отравлении племянника царева брата! В такой ситуации их мораль была на нуле… Но с князем во главе!!! Я уверен, все было бы иначе при Клушине.

Сделав короткую паузу — перевести дыхание — Стас тотчас продолжил: