Орел смотрит на солнце (о Сергееве-Ценском)

Другое дело — макухины и полезновы. Они совсем недавно выскочили «из грязи да в князи». Им, пожалуй, все равно, что монархия, что буржуазная республика: важно, чтобы не была ограничена их «свобода предпринимательства», а точнее — свобода наживы путем экономического грабежа и разбоя. Они создают свой капитал, который растет не по дням, а по часам. Особенно нажились они на военных поставках. Подлоги, спекуляции, подкупы — все виды жульничества пускались ими в ход, только бы побольше накопить. Они знают силу денег в своем мире. Все можно купить за деньги: не только особняки и дворцы — красивых женщин, генералов, министров! Все продается в этом мире.

Правда, обстоятельства сложились не в их пользу: мир их оказался обреченным на слом. Генералов и министров купить они еще не успели: не смогли сколотить необходимого капитала. Федор Макухин в своем предпринимательстве сделал лишь первые шаги. У него хватило капитала, чтобы купить себе дом и красивую женщину, дсчь полковника Наталью Львовну. Торгашеская карьера его неожиданно оборвалась: призвали служить «царю и отечеству» и «нижним чином» отправили на фронт. Это Федору не нравится. Плевать он хотел и на отечество, и на царя, и вообще на весь мир. Для него в жизни ничего не существует, кроме золотого мешка и самого себя.

Разные морально-этические категории — все эти «честь», «совесть», «долг» для него ровным счетом пустые звуки. Спасая шкуру свою, он бежит с фронта и прячется в собственном доме. У него одна забота — выжить, уцелеть во что бы то ни стало. Он, далекий от всякой политики, не знает, что в то время, когда он скрывается в собственном доме в провинциальном приморском городке, на огромном фронте и в Петрограде революционный народ вершит над ним суд. И приговор для Макухина будет беспощадный.

Когда-то Макухин наживался на военных поставках и даже был рад войне. Но война, оказывается, палка о двух концах. Дело может повернуться так, что будут уничтожены те, кто ее затеял.

Иван Ионыч Полезное, поставщик фуража воинским частям, тоже сколотил себе капиталец и тоже мечтал о лаврах Ротшильдов и рябушинских. Судьба его как будто миловала — в армию его не призвали. Где-то на фронте гибли люди, в интендантствах военные и прочие чиновники воровали миллионы, а Полезное через своих агентов скупал овес для армии. Делал он это просто, по-деловому, без «патриотических» фраз, делал потому, что ему было выгодно, приносило ему барыши. Он не приверженец самодержавия, он даже видит гнилость его, тупость царя и продажность придворных. Он даже как будто и рад революции, которая, наконец, освободила Россию от пустоголового монарха. Но, с другой стороны, в революции, как истый мещанин, он видит большие неудобства для себя. Она расстроила и спутала его планы. Вся жизнь, как ему кажется, пошатнулась, все пронизано неуверенностью в завтрашнем дне. И главное — падают в цене деньги; все, что еще вчера выглядело пышным и прочным, на поверку оказалось пустым, подлым и фальшивым.

Удачно это получилось у Ценского — о фальшивости и кажущейся «прочности» монархии. Львы как символ величия и силы оказались ненастоящими. Ими спекулируют какие-то иностранные жулики. Великолепная аллегория!

Полезнов в дни Февральской революции читает объявление о том, что продаются два льва. Любопытство и тайная мысль купить по дешевке необыкновенных зверей толкнули Полезнова пойти по указанному адресу. Хозяин «львов» — наглый, самоуверенный шулер. Он хотел за большую сумму «всучить» русскому купцу-идиоту двух загримированных псов.

Львы — это же русское самодержавие. И хозяева — немец-дрессировщик и его жена (или любовница) — полурусская-полунемка…

Фальшивы львы, а вот солнце — оно настоящее, неподдельное. И так вдруг много его стало в этом по обыкновению мрачном Петрограде, так ярко засияло оно, солнце новой жизни! Революционный народ вышел на улицы навстречу солнцу.

Красочно написаны Ценским революционные дни в столице России («Львы и солнце»). Этот вихрь завертел, закружил и увлек Ивана Ионыча Полезнова. Он видел рядом с собой простых, таких же, каким и он был совсем недавно, людей и даже сочувствовал им, когда на площади вместе с ними кричал: «Хле-еба!.. Хле-еба!»

«…Он понимал, что дело было не в хлебе только, не в одном хлебе. И вот вместо хлеба — залп; это произошло именно здесь, перед Казанским собором, часто слышавшим залпы. Рядом с Полезновым пришлись две совсем юные девушки в школьных еще шапочках со значками своей гимназии, тесно сцепившиеся руками, боявшиеся оторваться одна от другой и затеряться…

— Ложитесь! Убьют! — кричал им Полезнов.

…И когда треснуло снова, одна из них вскрикнула и упала, увлекая другую, упала на подобранные ноги Ивана Ионыча… Пуля выбрала среди многих около него именно эту узенькую полудетскую грудь».