Орел смотрит на солнце (о Сергееве-Ценском)

Сколько зцесь «неправильных» слов, «неграмотных» оборотов. Но попробуйте «почистить» эту речь, «неправильные» слова заменить правильными, попробуйте вместо «так зачем» сказать «еще для чего», попробуйте заменить «сумерклось» совершенной формой от глагола «смеркалось», как сразу плотник Алексей перестанет быть плотником Алексеем.

Ценский не признавал в языке художественных произведений рубленых фраз, считал такой «стиль» либо манерностью, либо признаком небольшого таланта писателя. Нб он в то же время был противником всего рыхлого, растянутого, тусклого. С «длиннотами» он боролся и в своем творчестве. В годы Великой Отечественной войны, работая над эпопеей «Преображение России», обеспокоенный все разрастающимся ее размером, он записал в одной из своих тетрадей: «Хотелось бы для романа «Пушки заговорили» попробовать взять более компактный стиль, чтобы вместить в 16 листов больше содержания, чем удавалось это сделать в других романах, чтобы меньше было разговоров людей, а больше разговоров пушек… Вообще какой-то новый прием изображения надо бы ввести, чтобы сгустить события и людей, дабы и тех и других поместилось в плоскости романа как можно больше. Не взять ли стиль «Кукушки» из «Бабаева». Там людей порядочно, а в рассказе всего РД листа».

Да, новелла «Кукушка», впоследствии ставшая главой романа «Бабаев», написана в предельно сжатом, напряженно-энергичном стиле, который соответствует содержанию новеллы. Это был первый в творчестве Ценского, и очень удачный, опыт изображения массовой сцены, где поступки героев, короткие реплики их четко определяют образ и характер каждого из них.

Писатель ратует за «плотность» и весомость повествования: вместить как можно больше содержания на возможно меньшей площади. «25 листов в одном романе, быть может, утомительно для Чтения, и, пожалуй, все-таки придется сжать содержание романа до 18–19 листов», — записывает он в той же тетради.

Разумеется, «сжать» не в ущерб содержанию, а за счет использования «более компактного стиля». Он постоянно думает о читателе: книги не должны быть утомительными, иначе они не дойдут до того, кому предназначены. Отсюда и борьба за «компактный стиль», но неизменно яркий, красочный, высокохудожественный.

В одной из тетрадей Сергея Николаевича есть следующие записи: «Эпопея теперь — это отсталый вид художественного творчества и рекомендовать его молодым писателям смешно… Огромных по объему вещей некогда читать, значит, время их прошло, и советовать молодым писателям браться за большие полотна по меньшей мере дико. Не только эпопея, но и большой роман, а тем более роман психологический, должен вымереть, как вымерли огромные животные, вроде игуанодонов, бронтозавров и т. п. Очень высокие люди тоже вымирают… Великанство — пережиток. Эпопеи и большие романы самым естественным образом должны уступить место небольшому рассказу, удобочитаемому и легко усвояемому. На этот путь в нашей литературе стал чуткий к требованиям читающей публики Чехов».

Не все здесь бесспорно. Но для нас важно одно, что автор многотомных эпопей пришел к выводу о необходимости выработать более лаконичный стиль художественной прозы.

Ценский всю жизнь совершенствовал свое художественное мастерство. Он был страстным поборником чистоты языка и высокой художественности нашей литературы. Незадолго до своей смерти в одном из писем, адресованных автору этих строк, он писал: «И было б еще лучше, если бы в «Москве» (в журнале «Москва». — И. Ш.) был открыт отдел «Художественное мастерство». Для этого отдела я мог бы написать статью о «Ревизоре» объемом в лист. Нужно установить необходимые нормы художественности письма, чтобы наша беллетристика могла иметь ориентиры, а то для нее всякий Н. — художник слова. И чем же отличается один советский писатель от другого, как не художественностью письма, поскольку идеология у всех одна и иною быть не может?»

Эволюция в творчестве Ценского — это движение от критического реализма к реализму социалистическому под благотворным влиянием идей революции и коммунистического строительства. В советское время Сергей Николаевич критически и объективно пересмотрел все им написанное до 1917 года и в первые годы советской власти. В ряд своих произведений маститый писатель внес немало существенных поправок и дополнений. Имеется несколько редакций «Лесной топи», «Бабаева», «Пристава Дерябина», «Утреннего взрыва», «Капитана Коняева» и др.