Орел стрелка Шарпа. Золото стрелка Шарпа

Заиграл горн. Шарп посмотрел направо и увидел, что вперед выступил французский резерв. Лошади поскакали в сторону схватки, развернувшейся вокруг штандартов Южного Эссекского. Всадники не стали обнажать сабли, и Шарп сразу разгадал намерения французского полковника. Британское каре – точнее, то, что от него осталось, – продолжало держаться, и французы не могли справиться с ним своими легкими кавалерийскими саблями. Однако гусары, в отличие от обычной кавалерии, имели еще и карабины; теперь они планировали произвести залп с близкого расстояния, чтобы в рядах англичан образовалась брешь, сквозь которую прорвутся всадники.

Шарп ускорил шаг, хотя и знал, что рота не успеет добраться до знамен раньше резерва французов. Он в отчаянии наблюдал, как, четко подчиняясь приказу, французская кавалерия развернула коней, пропуская резерв, чтобы не оказаться под огнем своих же карабинов. Теперь всадники рысью прошли по телам раненых и убитых. Шарп заметил, что британцы лихорадочно заряжают мушкеты, обрезая костяшки пальцев о штыки, втыкают шомпола в дула… Но они опоздали.

Французы остановились, сделали залп, отвернули в сторону, давая возможность выстрелить второй шеренге. В ответ послышались отдельные мушкетные выстрелы, один из гусар упал на землю, по странной траектории пролетел шомпол – это какой-то ошалевший от ужаса солдат выстрелил из мушкета, не успев его как следует зарядить. Залпы французов сделали свое дело: в рядах красных мундиров образовалась здоровенная брешь, гусары устремились вперед, их цель – штандарты Южного Эссекского – была совсем близка.

Люди Шарпа уже шли по телам. Лейтенант наступил на английского солдата, голова которого была почти отсечена страшным ударом сабли, и услышал, как кого-то вырвало. Шарп вспомнил, что большинство рекрутов Южного Эссекского были новичками на войне и не представляли, что оружие может сделать с телом человека.

Оставшиеся в живых солдаты каре начали отступать навстречу роте Шарпа, теряя при этом строй. Лейтенант увидел, как знамя опустилось, а потом поднялось вновь. Английский офицер что-то кричал своим солдатам, уговаривая их продолжать сражаться, не поворачиваться спиной к копытам лошадей и саблям врага.

Времени оставалось совсем мало. Французы спешивались, пытались отшвырнуть штыки в сторону и пробиться к знаменам, к славе. А потом Шарпу пришлось заняться собственными проблемами. Он увидел, как французский офицер разворачивает своих людей; роту Шарпа наконец заметили, а французский командир понимал, что может сделать с плотной группой гусар, устремившихся к знаменам, сотня заряженных мушкетов. Он отвел часть людей назад, быстро построил их и бросил в сторону новой опасности. Однако ему удалось собрать не более дюжины всадников.

– Стой! – скомандовал Шарп.

Лейтенант повернулся спиной к всадникам. Он хорошо знал, сколько секунд у него осталось, а испуганным солдатам Южного Эссекского, которые в ужасе смотрели на офицера, необходимо было продемонстрировать, как может расправиться с кавалерией хорошо выученная пехота.

– Последняя шеренга! Кругом! – Шарп хотел обезопасить себя от атаки с тыла, на тот случай если французы успеют его обойти. Там находился Харпер. – Первая шеренга на колено!

И спокойно прошел через переднюю шеренгу, теперь оказавшись в безопасности. Лошади были уже в пятидесяти ярдах.

– Стрелять только средней шеренге! Только средней шеренге! Стрелки, придержите огонь! Только средний ряд! Цельтесь ниже! В живот! Мы их подпустим поближе! Ждать! Ждать! Ждать!

Клинки французов были обагрены кровью по самые рукоятки, лошади покрыты пеной, а лица всадников перекошены от ярости и жажды убивать. Победа над противником, в четыре раза превосходившим их числом, далась без труда, и сейчас гусарам казалось, что они способны на все. Дюжина французов мчалась на роту Шарпа, забыв об опасности, не сомневаясь, что эти британцы будут повержены так же легко, как и два огромных каре.

Шарп наблюдал за тем, как враг скачет галопом, как из-под копыт лошадей во все стороны летит земля. Он ждал, продолжая громко говорить спокойным, уверенным голосом:

– Ждем их! Ждем! Ждем!

Сорок ярдов, тридцать… В самый последний момент французский офицер сообразил, что наделал. Он попытался осадить свою лошадь, но это уже не имело значения.

– Огонь!

Гусары были уничтожены. Совсем небольшой залп, стреляли всего лишь две дюжины мушкетов, но с такого расстояния… Лошади рухнули на землю, а две из них остановились прямо перед первой шеренгой, всадников вышибло из седла, и они покатились по траве, в безумной путанице копыт, сабель и рук. В седле не осталось ни одного француза.

– Встать! Вперед!

Шарп снова пошел перед шеренгой, мимо окровавленных останков только что атаковавших их французов. Один из гусар еще был жив, он сломал ногу, когда упал с лошади, и теперь замахнулся на Шарпа саблей. Тот даже не стал поднимать свой клинок. Только ударил сапогом по запястью француза, и сабля отлетела в сторону.