Орел в песках

Катон ткнул приятеля в плечо.

— Дурачок, мы сегодня вечером будем у Мертвого моря. Разве тебе не хочется его увидеть?

Макрон ответил удивленным взглядом.

— Мертвое море? Название кажется тебе привлекательным?

— Да перестань, — улыбнулся Катон. — Ты наверняка слышал про него.

— А что?

— Это же чудо природы! — воскликнул Катон. — Я читал о нем в Риме, еще ребенком.

— Ясно. Видишь ли, пока ты читал о чудесах природы, я изучал солдатскую науку и применял ее к варварам на Рейне. Так что извини, что не лечу во весь опор любоваться достопримечательностями в самой заднице империи.

Катон улыбнулся.

— Ладно тебе, привереда. Вот погоди — вечером сам посмотришь.

— Если видел одно море, считай — видел все, — устало сказал Макрон. — В море не может быть ничего особенного или прекрасного. В конце концов, там рыбы спариваются и гадят. Вот и вся магия моря.

Катон не успел ответить: декурион, командующий эскадроном, прокричал: «По коням!» — и двор крепости наполнился фырканьем лошадей и стуком копыт по булыжникам. Кожаные седла прогибались под весом всадников, седельные луки чуть подавались внутрь, обеспечивая устойчивое положение наездника. Два центуриона прервали беседу и, неуклюже забравшись в седла, направили своих лошадей в середину колонны. Флориан предложил такой порядок как самый безопасный, пока отряд не выйдет за стены Иерусалима — тогда центурионы смогут присоединиться к Симеону и декуриону во главе колонны. Макрона не радовали все эти предосторожности.

— Я не люблю, когда со мной нянчатся, — проворчал он.

— Но это лучше, чем когда убивают, — отозвался Катон.

— Пусть кто попробует.

Декурион оглядел эскадрон, убедился, что все готово, и поднял руку:

— Колонна! Марш!

Он махнул рукой в направлении ворот, и часовые разошлись в стороны под высокой аркой, пропуская колонну. Лошади процокали по дороге от Антонии, мимо глядящей на север массы храмового комплекса, в сторону Кедронских ворот. Когда отряд выехал из тени ворот, Катон заморгал — солнце сияло прямо в глаза. Он вдруг понял, что они совершили ошибку. Солнце слепит всадников и не позволит заметить засаду, вздумай сикарии подстеречь их на улице; Катон щурился до боли, оглядывая дома, жмущиеся друг к другу. Торопливо шли по делам ранние прохожие, попрошайки занимали места на день, шелудивые псы перебегали от одной мусорной кучи к другой, вынюхивая объедки. Завидев приближающийся отряд, люди отступали с дороги к стенам и бесстрастно разглядывали всадников. Караульные у городских ворот сняли запорный брус и начали раздвигать массивные деревянные створки, защищающие город. Чуть позже, без всяких происшествий, эскадрон вышел из города и начал спускаться по крутой тропе, ведущей в Кедронскую долину. Катон вздохнул с облегчением:

— Наконец-то выбрались!

Макрон пожал плечами.

— Меня нисколько не беспокоят придурки, которые мнят себя воинами.

— Приятно слышать.

Под копытами скакунов взметнулась пыль, наполнила воздух, и Катон, сжав коленями бока лошади, потянул поводья в сторону.

— Давай переберемся вперед.

Когда колонна пересекла долину и поднялась на Елеонскую гору, солнце поднялось высоко, и жара стала ощутимой. Макрон, гораздо более привычный к климату северных провинций, ужаснулся тому, что придется остаток дня трястись в седле под прямыми лучами солнца. Шлем центуриона висел на луке седла, и, по примеру других солдат, Макрон надел на подшлемник соломенную шляпу. Вскоре подшлемник стал горячим и липким от пота, и центурион вполголоса проклинал Нарцисса, пославшего их на это задание. Лошади шли по тропе, ведущей к тому месту, где река Иордан впадает в Мертвое море. Владения зажиточных иудеев остались позади, большинство особняков стояли заколоченными — хозяева, не осмеливаясь жить под угрозой бандитских ножей, предпочли перебраться в свои иерусалимские дома, где было безопаснее. Жители постепенно покидали эти земли, и деревни, через которые проезжала колонна, представляли собой скопище глинобитных лачуг, окруженное узкими полосками возделанной земли.

— Безумие, — высказался Макрон. — Как можно тут заработать на пропитание? Эй, проводник!

Симеон повернулся в седле и улыбнулся.

— Слушаю, друг мой!

Макрон уставился на него.

— Ты мне не друг. Пока. Ты просто проводник, так что следи за языком.

— Как пожелаешь, римлянин. Чего ты от меня хочешь?

Макрон ткнул в сторону крохотных участков возделанной земли вокруг деревни, которую миновала колонна.

— Что это такое? Почему такие маленькие наделы?

— Так принято в Иудее. Когда хозяин умирает, земля делится между его сыновьями. Когда они умирают, земля делится между их сыновьями. Так что с каждым поколением наделы становятся меньше и меньше.

— Но так не может продолжаться вечно.