Орфей: Стихотворения

Как я люблю среди ночи глубокой,
Крадя часы у сладостного сна,
Созвездья называть по именам
То Греции, то Дальнего Востока.

Вот за окном меняется погода:

Редеет лист и лужи в ряске льда.
Но знает кто, что в это время года
Восходит новая прекрасная звезда?

Когда к земле не стелется туман

И южный край прозрачен небосвода,
Восходишь первый ты, Альдебаран,

Ярчайшая звезда в созвездии Тельца,

И зимней ночи, ночи без конца,
Навстречу звезд выводишь хороводы.

1952

ЛЕТНЯЯ НОЧЬ

Ночь летняя спускается на землю,
Какой покой, какая тишина!
С ресницами, тяжелыми от сна,
Деревья околдованные дремлют.

Взгляни наверх: всё небо полно звезд!

Дух занимается и голова кружится…
Гляди глазами, мутными от слез,
Как Млечный путь, что риза, серебрится.

Колени сами клонятся в траву,

И плакать хочется и хочется молиться,
И сердце рвется из груди, как птица,
Как будто Бога видит наяву.

ВЫСОКОЕ МЫТО

Посвящается другу моей молодости

Андрею Ник. Лосскому

ВЫСОКОЕ МЫТО

Высокое Мыто – для всех небольшой городок,
Где площадь, костел, а другого приметного нету.
Высокое Мыто для сердца – такой уголок,
Где прожиты были три самые светлые лета.

Высокое Мыто по карте лежит в стороне

От Праги: вокруг заливные луга, огороды,
Для сердца – Высокое Мыто в волшебной стране,
Где всё воскрешает ушедшие юности годы.

1951

ЛЕТНИЕ СУМЕРКИ

Сумрак льется в окно, смолкли птицы,
Скоро первая брызнет звезда.
Тихо всё… Только ветер страницей
На столе шелохнет иногда.

И тогда у окна занавески

Надуваются, как паруса:
В этот час обескрылели вести
И смолкают людей голоса.

Мы с тобою огня не рассветим,

Чтоб огнем не вспугнуть полусвет:
Мы с тобою притихли, как дети
Перед елкою на Рождестве.

Мы с тобой не нарушим молчанье,

Совершенное в скудости слов…
И душа – потрясенное зданье
Тишиною до самых основ.

1935

УСТАЛОСТЬ

Ах, это тепло от земли
И это вечернее небо,
Усталые ноги в пыли,
Стол где-то в саду,
Стакан молока и ломоть душистого хлеба…
Ах, это тепло от земли и это вечернее небо!
И эта, как сладостный яд,
Усталость, сковавшая члены,
Внезапно умолкнувший сад.
Газон, где левкои цветут,
И сон, для которого каждый усталый – заранее пленный.
Ах, эта, как сладостный яд, усталость, сковавшая члены!

1937

«Я не могу писать стихов…»