Орган геноцида

Такая же бирка, какие лепят на товары, громоздящиеся на полках магазинов. Только мальчишкам-солдатам их внедряют под кожу. Бирки, широко распространенные в зонах гражданской войны, те, которые сейчас в наших желудках подтвердили наши фальшивые личности, такие же дешевые, как те, что для складов и супермаркетов производили гигантскими объемами на заводах в Оклахоме и Осаке.

Страны, которые из-за внутренних беспорядков лишались правительства, часто утрачивали еще и национальные реестры. И граждане часто переставали понимать, кто из них гражданин, а кто нет. Во время перестрелки не до переписи населения. Так что даже если ты проживаешь на территории государства и занимаешься местным сельским хозяйством, то по факту ты все равно никто и звать тебя никак. Разве что в деревнях еще сохраняются имена, которыми друг друга зовут соседи.

А вот ребенок, который вступил в армию, получает бирку, и вот он уже кто-то, и данные о его личности хранятся в офицерском реестре. Да, это просто электронная таблица, созданная в бесплатной программе, но ты – единица в официальном документе. Здесь, на дальних окраинах страны, охваченной беспорядком, боевая смекалка научила людей управлять отрядами через те же системы, что в торговых сетях.

Из неопределенных «никто» без гражданства мальчишек повышают до нужного товара, поэтому они с готовностью идут на службу. Отправляются на поле боя, чтобы встать плечом к плечу с «Марс», «Принглс» и «Сникерс».

Мы, подбирающиеся к врагу сквозь иноземную тьму, еще чуть повыше рангом, чем товар в магазине. В нас тоже вживлены чипы, которые связаны с сенсорами, передающими данные о состоянии организма носителя. Магазинным биркам такой трюк все-таки немножко не по зубам.

Мальчишки лишены свободы выбора. Весь их выбор – убить родителей и присоединиться к мужикам, которые изнасиловали любимых девчонок, либо погибнуть вместе с остальными.

Леланд оказался прав: стреляли в осужденных на смерть горожан.

Здоровенная машина, которую в мирное время использовали бы на стройке, теперь вырыла в земле огромную яму, вдоль которой выстроились рядочком мужчины и женщины. По сигналу в них стреляли из калашей, и люди с продырявленной головой или грудью валились вниз.

Мне доводилось видеть, как сжигают трупы. Похожи на хорошенько, до хруста кожицы прожаренную курицу. Мышцы под действием жара сокращаются, кости не выдерживают и ломаются. Когда смотришь на такое, понимаешь, насколько же человек подвластен законам физики. То есть, иными словами, наши тела – просто материя. Труп – просто вещь.

Потеряв управление, тела обмякают, и солдаты сталкивают их в яму. Плоть, лишенная жизни, иногда слишком тяжела, чтобы просто ее туда пнуть. Тела, которые не подаются с первого раза, военным приходится спихивать, приложив немало усилий.

Сказать, что мне на такое смотреть не грустно, все-таки нельзя. Конечно, тяжело видеть, как мальчишек рекрутируют в войска, а простых граждан косят пачками. Но мы видели слишком много бессмысленных смертей, чтобы бросаться немедленно останавливать творящийся вокруг беспредел. К тому же мы недостаточно четко ощущали, чем принципиально отличаемся от тех самых солдат. В конце концов, мы тоже оказались здесь, чтобы по чужой указке убить человека.

У меня миссия и трое подчиненных. Если бросаться кого-то спасать – провалим задание. Безумный бригадный генерал продолжит кровавую бойню, убьет еще, еще, еще больше – и мы, получается, подведем тех, других, кого могли бы спасти, своевременно выполнив поставленную задачу.

Если уж тебя толкнули на край отвесных скал морали, то все сомнения разумнее оттуда же и сбросить.

Учись душевной черствости. Стань самым непробиваемым на свете сухарем.

Вот и нас вынудили натренировать каменные сердца. Мы наконец подобрались к тому дому, где, по идее, встретились наши две цели. Нам сделали эмоциональную регулировку, поэтому мы мгновенно переключали внимание в соответствии с рабочими приоритетами.

«Министр обороны», этот бригадный генерал, разъезжал по всей стране, чтобы его не нашли убийцы. Той же тактики в свое время придерживался Саддам Хусейн, да и Гитлер в качестве предупредительной меры вечно менял планы в последнюю минуту. Когда мир осознал, сколько смертей пронеслось по этой стране, Америка тут же начала рассматривать вопрос о разрешении конфликта через убийство, но господин министр в свое время проходил курс американо-европейской разведподготовки и хорошо знал, как избежать рисков.

Разузнать, что именно сегодня он придет в то самое здание бывшей мечети, куда шли мы с парнями, удалось настоящим чудом. Если бы мы упустили этот шанс, то развязали бы руки бывшему бригадному генералу и дальше творить геноцид, а когда представится следующая удобная возможность – большой вопрос. Никакого права на провал. Так что мы и ухом не повели в сторону тех, кого вырезали прямо у нас на глазах.

– Наверное, гореть нам в преисподней, – промолвил Алекс.