Читаем Организация полностью

Ему казалось, что он знает Аню тысячу лет, знает о ней все, даже то, что совсем не обязательно знать о ближнем. И это знание отдаляло его от девушки. Взращенный новым общественным строем, воспитанный в традициях сурового отрицания недавнего прошлого, истощившего отечество, он, однако, великодушно прощал ей ее прежнюю работу на посту пионерско-комсомольского вожака, даже вовсе закрывал бы глаза на этот прискорбный факт, если бы не тыканье цветком, побуждавшее его с внутренним клокотанием ярости отыскивать у нее недостатки в количестве, едва ли и посильном для отдельно взятого человека. Было ему страшно и жутко сознавать, что резвится так, тычет ему под нос цветок существо совершенно чуждого, отжившего свое и потерпевшего полный крах мир, существо, которому следовало бы уйти в тень, спрятаться в щель, утопить себя в покаянных слезах, - страшно было именно то, что ни покаяния, ни даже жалобности и униженности не проглядывало тут ни в малейшей степени, напротив, она, девушка эта (из сонма проигравших, не будем этого забывать!), дерзала, она дерзила, она вела себя так, словно нынешний мир принадлежит ей не меньше прежнего! Знал он о ней уже и то, что она нынче подвизалась на телевидении, и подливало масла в огонь его муки подозрение, что она, может быть, снискала себе нешуточную славу на голубом экране, вышла в герои дня, в ряды лучших из лучших и добилась гораздо большего, чем добился он под тяжелым и неповоротливым крылом дяди. А дальше шли и вовсе мелкие, отвратительные своей ничтожностью подробности, за которые он ее ненавидел. От нее ушел муж, человек несерьезный и безответственный, пьющий. Она хорошая хозяйка, и держит дядю Федю в кулаке, пока он не срывается как с цепи и не убегает, и что она ничего так не любит, как читать книжки из дамской серии. Читает и обливается слезами, так все в этих книжках душещипательно. И как все в них правдиво! Никита скрипел зубами и хохотал. Душещипательно? Правдиво? Он был гигантом, который врастает в почву взлелеявшей его эпохи и ни при каких обстоятельствах не поменяет личину, а вот она прошмыгнула мышкой из одного мира в другой, проскользнула гадючкой, и хоть бы что ей! Аня дарила ему свою биографию лучезарно, добродушно, с обезоруживающей искренностью, вступив в облик святой простоты, не понимая мук его прямоты и неподкупности, и он сжимал кулаки от ненасытного гнева, но с тем большей неодолимостью тянулся к ней. Смирившись, он склонялся и нюхал цветок, торчавший из ее кулачка, и слушал ее победный смех. А смеясь все громче, она под шумок с цветка трясла пыльцу и забивала ею ему нос, вовлекая в дальнейшие глупости, одурманивая уже потребностью быть наивно, до трогательности, глупящим кавалером и дамским угодником.

В том бараке, где, по словам Ани, жил упомянутый дружок, пьяница, Чудакова не оказалось. Никто не открыл дверь. Не притворяясь, с предельной откровенностью Никита нежничал с Аней под дверью, пока она грубо требовала: отпирайте!

- Может, спят? - высказал предположение Никита, глянув карточным валетом. - Приняли на грудь и...

- Нет, - возразила Аня, - дядя мой как встанет утром, так уж до самой ночи держится на ногах, в каком бы состоянии ни был. Закалка! Человек бывалый...

Она не унывала и поддерживала боевой дух в сыщике. Никуда дядя Федя от них не денется. И действительно, очень скоро они нашли старика. Тот сидел в полупустом кафе на одной из главных улиц.

- А где твой приятель? - спросила Аня.

Дядя Федя сделал неопределенный жест. Это был действительно видный, благообразный мужчина, еще не совсем старый, высокий, державший грудь колесом и увенчанный шапкой седых волос. На столе перед ним изобильно громоздились банки с пивом, а в центре горделиво высилась бутылка водки, только на треть опорожненная. К счастью для Никиты, Чудаков лишь приступал к своим возлияниям.

Прежде всего он выразил недовольство племянницей: привела чужого человека к нему, который сделал так много, чтобы надежно залечь на дно.

- Да это же разведчик из Москвы! - воскликнула Аня.

- Тем более, - строго осадил ее дядя и для внушительности постучал пальцем по столу. - Смотри у меня, - предупредил он.

Но его угрозы не произвели на Аню никакого впечатления. Она сбегала за стаканами и с хозяйским видом, не спрашивая разрешения, взялась за дядину водку, потчуя ею дорогого московского гостя. Не забывала и себя. Старик же смотрел на свое разорение с хитрецой прищурившись, как бы прикидывая и обмозговывая план, который сделает на глазах пустеющую бутылку возросшей и полной.

Перейти на страницу:

Похожие книги