Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934)

Несмотря на это, в конце декабря на XI Всероссийской партийной конференции, где, кстати говоря, вопрос о ВЧК вообще не стоял в повестке дня и не обсуждался, в итоговом решении делегаты проголосовали за подготовленное аппаратом ЦК решение об ограничении компетенции ВЧК[248]. А на XI Всероссийском съезде Советов уже лично В. Ленин указал, что «та обстановка, которая у нас создалась, повелительно требует ограничить это учреждение сферой чисто политической… Необходимо подвергнуть ВЧК реформе, определить ее функции и компетенцию и ограничить ее работу задачами политическими…»[249]

Ф. Дзержинский окончательно осознал свой проигрыш и далее всю работу по реформе и отстаиванию мнения ядра чекистского ведомства поручил И. Уншлихту. Однако политический вес последнего не позволял надеяться на успех.

И. Уншлихт, уяснив для себя, что борьба за сохранение внесудебных полномочий органов госбезопасности явно проиграна, сосредоточил свои усилия на отстаивании статуса ВЧК как самостоятельного ведомства. 26 января 1922 г. он лично пишет В. Ленину о нежелательности подчинения ВЧК народному комиссариату внутренних дел, предлагая оставить ее при Совнаркоме или ВЦИКе. «Иначе, — указывал он, — организационная путаница, невозможность создать централизованный аппарат и ту железную дисциплину, без которой дальнейшая наша работа невозможна…»[250]

Итог сопоставления подходов к реформе, борьбы взглядов на роль и место органов госбезопасности в условиях НЭПа был следующим: постановлением ВЦИК от 6 февраля 1922 г. ВЧК ликвидировалась, а взамен создавалось Государственное политическое управление при НКВД РСФСР[251].

Безусловно, это был определяющий документ. Вместе с тем, немаловажное значение придавалось «Положению о ГПУ», где должно было прописать более принципиальные вопросы, расставить соответствующие акценты, уточнить формулировки. Поскольку Положение предполагалось сделать секретным, недоступным даже для сотрудников взаимодействующих ведомств, появлялась возможность вновь побороться по некоторым позициям. Вот почему его проект разрабатывался до середины марта, т. е. готовился более месяца после утверждения ВЦИК постановления о ликвидации ВЧК и создании Государственного политического управления.

Для окончательного рассмотрения проекта Политбюро ЦК РКП(б) создало комиссию в составе И. Сталина, Л. Каменева, И. Уншлихта и Д. Курского. Поскольку в Положении говорилось и об обеспечении безопасности Красной армии и Флота, то в комиссию был включен и заместитель председателя Революционного военного совета Республики Э. Склянский[252].

Комиссия решила наряду с Положением о ГПУ рассмотреть также и положение об Особом и Транспортном отделах Госполитуправления. Именно эти подразделения представлялись членам Политбюро наиболее важными в общей системе органов госбезопасности. Поэтому положения о них требовалось ввести в действие постановлением Президиума Всероссийского ЦИК, так же как и о самом ГПУ.

Сообщая В. Молотову о готовности всех положений к утверждению комиссией, заместитель председателя ГПУ И. Уншлихт отметил, что «Положение об особых отделах» специально направлялось на согласование в Реввоенсовет[253].

Мнение РВСР являлось определяющим по ряду позиций, уже обозначенных комиссией Политбюро. Во-первых, предлагалось всех служащих ГПУ признать военнослужащими, прежде всего в плане вещевого и продовольственного снабжения, пользования путями сообщения; во-вторых, специальные органы ГПУ в лице особых отделов создавались для обслуживания аппаратов и воинских частей фронтов, армий, военных округов, дивизий и должны были действовать в тесном контакте с соответствующими командирами и политработниками. Наконец, важно было увидеть, какой станет реакция Наркомата по военным и морским делам и РВСР на задачи, сформулированные в «Положении об особых отделах ГПУ». Последнее, несомненно, являлось главным, поскольку речь шла не просто о межведомственном взаимодействии, а о юридическом закреплении за ГПУ контрольных функций по отношению к военному ведомству. Понятно, что в «Положении об особых отделах» прямо не говорилось о контроле, однако это само собой подразумевалось, когда борьба со шпионажем переместилась на вторую позицию среди их задач. А в качестве первой и главной в мирных условиях рассматривалась «борьба с контрреволюцией и разложением в Красной армии и во Флоте»[254].