Ориентализм. Западные концепции Востока

Два фактора делают ситуацию в еще большей степени очевидным триумфом ориентализма. До тех пор, пока существуют огульные генерализации, современная культура Ближнего Востока находится под влиянием европейской и американской моделей. Когда Таха Хусейн (Taha Hussein)^{325} сказал в 1936 году о современной арабской культуре, что это по существу культура европейская, а не восточная, он имел в виду самосознание культурной элиты Египта, выдающимся членом которой был он сам. то же самое можно сказать об арабской культурной элите и сегодня, несмотря на то, что могучие течения антиимпериалистических идей Третьего мира, охватившие регион с начала 1950-х годов, несколько ослабили доминирование западной культуры. Кроме того, арабский и исламский мир продолжают оставаться второразрядными силами в смысле производства культуры, знания и образования. Здесь нужно полностью отдавать себе отчет, используя при описании ситуации терминологию силовой политики, что именно мы получаем в итоге. Ни один арабский или исламский ученый гуманитарий не может себе позволить игнорировать то, что происходит в научных журналах, институтах и университетах в Соединенных Штатах и Европе, обратное же совершенно неверно. Например, нет ни одного крупного журнала по арабистике, который выходил бы сегодня в арабском мире, как нет ни одного арабского образовательного института, способного бросить вызов в области изучения арабского мира таким университетам, как Оксфорд, Гарвард или Калифорнийский университет в Лос Анджелесе. В любой иной, не ориенталистской области, дело обстоит не так печально. Вполне предсказуемый результат состоит в том, что восточные студенты (и восточные профессора) все еще смотрят в рот американским ориенталистам, чтобы затем повторять своей аудитории те клише, которые я выше назвал догмами ориентализма. Подобная система воспроизводства неизбежно приводит к тому, что восточный ученый будет использовать полученные в Америке навыки для того, чтобы ощущать превосходство над собственным народом, потому что может «овладеть» ориенталистской системой. Однако для своих учителей, европейских и американских ориенталистов, он останется всего лишь «туземным информантом». Такая же роль ожидает его и на Западе, если только ему посчастливится остаться там для продолжения образования. Большинство начальных курсов по восточным языкам в американских университетах сегодня ведут «туземные информанты». Но при этом все ключевые посты в этой системе (в университетах, фондах и т. п.) занимают исключительно те, кто не является выходцами с Востока, хотя численное соотношение среди профессионалов между выходцами с Востока и учеными иного происхождения не дает последним столь большого преимущества.

Существует и множество других способов показать, каким образом поддерживается культурное доминирование — как с согласия самих восточных людей, так и в результате прямого и грубого экономического давления Соединенных Штатов. Весьма отрезвляет, например, когда узнаешь, что если в США существуют десятки организаций, изучающих арабский и исламский Восток, на Востоке нет никаких организаций, которые занимались бы изучением Соединенных Штатов, обладающих наибольшим экономическим и политическим влиянием в регионе. Дело обстоит еще хуже: на Востоке едва ли найдется хоть один институт пусть даже скромного уровня, который занимался бы изучением Востока. Но все это, как мне кажется, мелочи по сравнению с еще одним фактором, способствующим победе ориентализма: консумеризация Востока, формирование здесь потребительского общества. Арабский и исламский мир попались на крючок западной рыночной системы. Вряд ли нужно напоминать, что нефтяные компании находятся под контролем американской экономической системы. Я имею в виду, что доходы от арабской нефти — даже оставляя в стороне вопрос о маркетинге, исследованиях и управлении индустрией — оседают в США. Все это превратило богатые нефтью арабские страны в крупнейших потребителей американского экспорта — это относится как к государствам Персидского залива, так и к Ливии, Ираку и Алжиру. Я утверждаю, что это соотношение является односторонним — Соединенные Штаты выступают избирательным потребителем очень небольшого числа товаров (преимущественно это нефть и дешевая рабочая сила), а арабы потребляют разнообразный и широкий спектр американских продуктов, как материальных, так и идеологических.