Ориентирование

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на оркестр, пальцы чешутся сыграть, память возвращается к Чарли. Ему нравилось слушать, как я играю; он работал сверхурочно только для того, чтобы позволить себе взять напрокат арфу, чтобы я могла практиковаться. Может быть, мне стоит попробовать? Если это помешает учёбе, я всегда могу бросить позже.

— Почему бы тебе не показать мне поле? — спрашиваю я, и Зак приподнимает бровь.

Он, вероятно, чувствует, что я сейчас не совсем в себе, но берёт меня за руку и выводит наружу, на солнечный свет.

Каждое мгновение, шаг за шагом.

Глава 4

Шарлотта Карсон — выпускница Академии Адамсон

Я стучу в дверь Марни, сцепив руки за спиной и поглядывая в коридор, где девушки входят и выходят из своих комнат в общежитии. Некоторые из них смотрят на меня с нескрываемым любопытством, и я улыбаюсь, отдавая им честь и гадая, на что именно они так пристально смотрят.

Потому что прошлой ночью у тебя в комнате в общежитии была оргия, тупица.

Я только надеюсь, что у нас всё прошло относительно тихо. В любом случае, я сказала ребятам, что им нельзя приходить ко мне сегодня вечером. Во-первых, мне немного больно, но я не хочу заявлять об этом вслух. Во-вторых, большую часть своего времени в Адамсоне я проводила под присмотром парней, под их защитой. Хотя мне это нравилось — и нравится до сих пор, — также приятно иметь возможность провести ночь в одиночестве, просматривая Тик-Ток, или читая мангу, или что, чёрт возьми, ещё мне захочется делать.

Марни открывает дверь, и я с радостью замечаю, что в одной руке у неё всё для душа. Я поднимаю своё с ухмылкой.

— Я как раз собиралась почистить зубы. Не хочешь присоединиться ко мне? —

Наверное, это странная просьба, но я полна решимости завести друзей. Почти уверена, что больше никогда не встречу другую девушку с гаремом. Это мой шанс. Если я всё испорчу, значит, я действительно такая тупая, какой иногда притворяюсь.

Мы ненадолго встретились сегодня в холле, чтобы выпить молочного чая таро с хрустальным желе, но наша встреча продлилась недолго. Она была занята, и я была занята. Мы совершили короткую прогулку, ровно настолько, чтобы выяснить, что в кампусе есть служебные мёртвые зоны, особенно в направлении общежития, где Черч живёт в комнате один (щедрые пожертвования Монтегю делают возможным многие чудеса). Другие парни поселились в качестве соседей, так как им придется «жить» в кампусе в течение года. Чем меньше людей будет знать, что мы нарушаем правила, тем лучше.

Миранда тоже присоединилась к нам. Когда она впервые поняла, что не может дозвониться по телефону, у неё был такой вид, словно у неё вот-вот случится сердечный приступ. «— Что это? Средневековье или что-то в этом роде?»

Марни улыбается, оглядываясь через плечо. Я выглядываю из-за неё и вижу Миранду, развалившуюся на кровати с мокрой тряпкой на глазах.

— Ты идёшь? — спрашивает она, и девушка вздыхает, со стоном отбрасывая компресс в сторону, прежде чем встать и подхватить свою собственную сумку для душа с поверхности стола.

— Я просто не могу поверить, что нам приходится делить ванные комнаты. Тебе приходилось пользоваться общей ванной в выпуском классе? — спрашивает меня Миранда, когда они с Марни выходят из комнаты, и я замечаю, что многие девочки смотрят на них, а не на меня. Точнее, они пялятся на Марни.

— Ага.

Я стараюсь, чтобы в моём голосе не звучало легкое раздражение. Например, вспоминая тот раз, когда близнецы нашли мои трусики (до того, как узнали, что я девушка) и дразнили меня тем, что у меня есть девушка. Или тот случай, когда Черч вломился в душевую кабинку, которой я пользовалась, намереваясь сфотографировать мой микропенис, чтобы поделиться им с остальной школой.

— В школе только для парней…? — спрашивает Миранда, замолкая, когда я поднимаю брови и поворачиваюсь, чтобы толкнуть спиной вращающуюся дверь ванной.

— Это так же ужасно, как и звучит. Однажды меня затолкали в раздевалку, и за один момент я увидела больше членов, чем мне, надеюсь, когда-либо придётся увидеть за всю оставшуюся жизнь. — Я оборачиваюсь и вижу, что стойка пуста, по всей длине через равные промежутки расставлены каменные раковины в форме чаш. Сама столешница сделана из дерева, и я, насвистывая себе под нос, подхожу к ней и провожу пальцами по лакированной поверхности. — Причудливо.

Я ставлю свою сумку рядом с раковиной и включаю воду, наматывая повязку на непослушные кудри, чтобы они не падали на лицо.

— Нервничаешь из-за свадьбы? — спрашивает Марни, и я пожимаю плечами, выдавливая абсурдное количество зубной пасты на зубную щетку и атакуя ею зубы до тех пор, пока не начинаю выглядеть так, будто у меня изо рта идет пена. Я сплевываю в раковину и, оглянувшись, вижу, что она использует гораздо более консервативную порцию зубной пасты.