Ориентирование

— Звучит неплохо, — я почти вздрагиваю, когда он наклоняется рядом со мной, запечатлевая тёплый поцелуй на моей щеке, прежде чем уйти. Я не должна была позволять ему так дразнить Тристана, но он заплатил за то, чтобы тот был здесь, так что, полагаю, я должна позволить ему подколоть его пару раз, прежде чем положу этому конец.

— Чао-какао.

Виндзор подмигивает и машет Шарлотте и её парням, прежде чем удалиться. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть ему вслед, я более чем привыкла к тому, что принц занимается делами за кулисами. Я просто надеюсь, что в этом году не будет ставок не на жизнь, а на смерть, мести или Клуба Бесконечности. В любом случае, это в некотором роде одно и то же.

— Давай встретимся позже и организуем кутёж? — спрашивает Чак, вставая и придавая форму телефона большим пальцем и мизинцем, которые она прикладывает к уху.

— Кутёж? — спрашивает Спенсер, и близнецы смеются.

— Это значит веселиться, расслабляться, разговаривать, — отвечают они в унисон, заставляя Крида резко остановиться у края стола. Он и Миранда обмениваются взглядами, прежде чем посмотреть в их сторону.

— Вы хотели что-то добавить? — Тобиас — или, думаю, это мог быть Мика, поскольку я не могу отличить их друг от друга — спрашивает, упирая руки в бока.

— Ничего, — хором отвечают Кэботы, и на моих губах расцветает тайная улыбка.

Действительно ли возможно, чтобы мой первый год в колледже будет таким же блаженно нормальным и глупым, как сегодня?

Маловероятно?

Я уже говорила это раньше: сердца закаляются, как сталь.

На данный момент моё сделано из отточенной стали.

Что бы ни случилось, я справлюсь с этим.

Есть целое здание, посвящённое музыке, изучению, творчеству, и оно наполняется нотами по мере того, как оркестр тренируется для предстоящих выступлений. В следующую пятницу будет концерт на открытом воздухе, а также оркестр выступает на церемонии открытия в первый день занятий в университете.

У меня практически текут слюнки, пальцы прижимаются к стеклу в задней части комнаты. Прослушивания проводятся на второй неделе занятий, и я уже чувствую, как внутри у меня всё сжимается.

Это не старшая школа, где мне нужно собрать как можно больше внеклассных занятий, чтобы заполнить заявку на поступление в университет. Я должна сосредоточиться на практических вещах, на учёбе, на будущей карьере.

Но, о-о-о… Я так сильно хочу играть на арфе, что мне становится больно.

— Ты снова позволяешь мыслям вмешиваться в работу сердца, — предупреждает меня Зак, засунув пальцы в карманы своей куртки. Он не смотрит на оркестр. Я даже не уверена, слышит он их или нет. Всё его внимание сосредоточено на мне.

Я делаю маленький шаг назад, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Зака, возвышающегося надо мной. Он настоящий парень-гора, и желание свернуться калачиком и стать крошечной в его объятиях очень заманчиво. Я улыбаюсь, глядя в пол, и он делает шаг ближе, так что видны носки его модных ботинок.

— Всё закончилось, Марни.

Его слова тихие, едва слышные, но они задевают струну так глубоко внутри меня, что я вздрагиваю и прижимаю руку к губам. Зак кладёт свои огромные руки мне на плечи и сжимает их. Я не уверена, говорит ли он о клубе «Бесконечность», о королевской академической битве за поступление в Борнстед… Или же он говорит о Чарли.

Потому что беспокойство о моём отце, стресс из-за его здоровья — всё это исчезло.

Разве это странно, что я готова на всё, чтобы вернуть его обратно? Я бы приняла на себя тяжесть его болезни и приняла это с улыбкой, потому что, по крайней мере, это означало бы, что он всё ещё со мной.

Слёзы снова жгут глаза, но я смахиваю их. Я сильная. Я не всегда была сильной, но я надрывалась, чтобы попасть сюда.

— Знаю.

Я поднимаю глаза и вижу лицо Зака, мрачное и задумчивое, но в то же время мягкое. Интересно, как он относится к кончине моего отца? Какое-то время они были близки, а потом… нет. Если бы я могла вернуться в прошлое, я не уверена, что наказала бы Зака так, как я это сделала. Потому что, раскрыв наше грязное прошлое, я разрушила его отношения с Чарли.

Блядь.

Я собираюсь отвернуться, но Зак удерживает меня на месте, наклоняясь, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Твоё время в Борнстеде принадлежит тебе, Марни. Оно не принадлежит твоему отцу. Оно не принадлежит Гарпиям. Оно не принадлежит Идолам. — Он усмехается на последнем слове, снова сжимая мои плечи. Я бы с удовольствием получила от него массаж всего тела. Держу пари, он выжал бы всё напряжение из моих забитых мышц. — Оно принадлежит тебе. Если ты хочешь играть на арфе, играй на арфе.

Он отпускает меня и полностью распрямляется, заставляя мои гормоны дать сбой. Девушки проходят мимо и улыбаются ему, заправляя волосы за уши и покусывая губы. Я игнорирую их. Зак тоже так поступает.

— Ты уверена, что закончила участвовать в группе поддержки? — спрашивает он с дразнящими нотками в голосе, протягивая руку и проводя пальцами по своим шоколадным волосам. — Потому что я бы не стал жаловаться на то, что ты ходишь за мной по пятам на все мои игры за городом.