ОРИГИНАЛ: Горькая трава полынь (Месть 3)

  Корске покрутил пальцем у виска. Словно не знал, что тот, кто один раз сдал, сдаст ещё. И не факт, что меня, а не его. Потом он обернулся, посмотрел на остатки кустика, только что изображавшие смэшника, сглотнул, как утка, и спросил:

  - А этот твой, ну... Он - что говорит?

  Когда разговор заходил о Дьюпе, у Корске начиналось косноязычие.

  - Ты о чём? - спросил я, делая вид, что не понимаю вопроса.

  - Ну это... - Ромэн помялся и вдруг набросился на ушастого. - А ну-ка иди отсюда! В каюту и отдыхать! Пчёлкой!

  И, когда малой зашлёпал по коридору, переспросил:

  - Серьёзно-то скажи, 'он' что говорит? Правда 'их' обнаружили?

  - Да ну тебя, - фыркнул я. - Успокойся уже. Были бы они здесь - Дьюп бы знал. Он их видел уже. И шаш-баш из них лепил на верёвочке.

  - Правда?

  - Правда. И корабль у нас защищён лучше многих. Здесь же далтит. Любой отсек можно отсечь и сплавить вместе со смэшниками. Даже если команда подвергнется воздействию, автоматика их отшибёт. Точно тебе говорю. Ты...

  По коридору, оглядываясь на лужу и остатки 'смэшника', протопали два техника с нижней палубы. Не у них ли из оранжереи Шумелка сферу спёр?

  - ...не бойся.

  - И-эх, - сказал Корске. - Вот что ты скачешь по радиалке, где нижняки бродят? Помоги хоть теперь в мусор этого 'смэшника' впихать, а?

  Я помог. Оно мне надо было объясняться с техами из оранжереи, почему кусту пришёл кустец? Да и замглавтеха Первой палубы, Гаррисон, это тебе не 'юморист' Логан. Этот за рассаду меня на удобрения пустит, если желтопузики наябедничают.

  Мы открыли мусорный люк и затолкали туда несчастное растение. Ромэн только лапки оставил, прикольные они получились. А потом мы уже почти весело пошли в столовую. Я - лопать, а Корске мешать мне своей болтовнёй. Про то, что Немана ему жалко, а пиратов почему-то не жалко, а там, если разобраться, сидят такие же отмороженные неманы. А вот Даг опять проигрался в чистую...

  Потом кто-то в столовой догадался интерком включить на новости, и Корске от меня отлип. Попался на классическое разводилово: тральщик в двух секторах от нас сгинул, похоже, в магнитной аномалии. Но никто не мог помешать дэпам подозревать экзотианскую провокацию, а команде - зомбирование экипажа эс-эм разумом.

  И я тихонько доел в своём углу. И пошёл в каюту, спросить у Дьюпа про тральщик. Ну и про контейнеры, может быть. Если насмелюсь.

  По дороге вспомнил его каменное лицо поутру и засомневался, что мне сегодня перепадёт хотя бы 'иди, поешь'. Может, Логана разыскать? Как бы плохо мы с ним не поговорили, но ощущение некой общности целей он в меня сумел вбить. Замглавтеха явно искал контейнеры. И точно был предан Дьюпу.

  Лифт споро побежал на нижнюю палубу. Хоть 'верх' и 'низ' в корабле условные, но иллюзия, что вниз лифт идёт быстрее - всё равно возникала. Я нажал только голокнопку 'вниз' и соображал, на каком же витке может бродить замглавтеха, когда ощутил, что на меня через все стены разом пялится что-то огромное, и этими стенами оно меня сейчас сожмёт и выбьет из лёгких воздух вместе с кровью!

  Вот так же разъяренный Дьюп, порой, стискивал меня и вышибал изнутри наружу. Но, по сравнению с тем, как меня прессануло сейчас, его злость была лаской.

   Браслет пискнул, переключился в медицинский режим и начал колоть мне что-то. Но лучше не становилось. Я задыхался, захлёбывался собственными лёгкими, подкатившими к самому горлу.

   Лифт с так и не заданными параметрами выхода падал куда-то вниз, а я все пытался сглотнуть хоть немного воздуха. Пальцы боролись с аварийной панелью автостопа. Она механическая, мне не хватало силы её продавить. Наконец я врубил по аварийке обоими кулаками, и лифт встал. Теряя сознание, я всё-таки сумел вывалиться из него.

  Мир плыл, тело выкручивало и плющило. Я упал на колени на далтитовый пол. Тёплый, почти неуловимо пахнущий порохом, как открытый космос.

   Зеленоватый отблеск погас на полу, лифт срастил мембрану и уехал, а без него света на технических этажах не предполагалось, только подсветка, реагирующая на движение, а двигаться я уже не мог: мышцы отказывались подчиняться.

  Я лежал на боку, в темноте, и ощущал, что теряю даже реденькую серость вокруг. Вслед за отказом мышц, меркло и зрение. Наверное, потом так же погаснет слух...

   Умирать по частям было неприятно. Но откуда-то извне наплывало чувство, что всё это происходит со мной правильно. Что я - на верном пути, и смерть, вообще, лучшее из того, что может со мной произойти. Слишком многое в этом мире гораздо хуже смерти.

  Рывок за подмышки я ощутил, уже ничего не видя и мало что соображая. Тактильные ощущения худо-бедно, но служили мне, и я понял, что болтаюсь в чьих-то руках, как мешок. И пощёчину я тоже ощутил очень смутно, словно во сне.

  Какая ирония! За два дня меня второй раз избивают на площадке лифта!