Оригиналы

Из моих последних звонков я повторно набираю другой шпионский телефон, но никто не отвечает. Я оцениваю вероятность попадания этого номера на счета за коммунальные услуги и прихожу к выводу, что к тому времени как придет счет, все уже закончится. Я звоню на домашний, но там тоже никто не отвечает. Я перезваниваю Шону.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал теперь?

— Просто убедись, что она идёт домой. Тогда, я полагаю, ты можешь быть свободен.

— Без проблем…

Шон и я остаемся на линии, пока он едет, я рассказываю ему о фотографиях и заметках на стенах, и он вовсю комментирует странности моей мамы, пока не сообщает, что мама поворачивает с главной дороги к нашему дому.

— Просто уходи оттуда, — говорю я. Моё сердце замирает, я думаю о том, что Элла и Бетси пытаются выбраться из этой ситуации в одиночку. Меня раздражает, что они всё ещё не перезвонили.

— Оставайся на линии, хорошо? — говорю я. Слышать Шона — это как забраться под одеяло в темноте: это безопасность. Шон соглашается, затем начинает рассказывать историю о женщине, которая стояла в очереди за мамой в продуктовом магазине: по-видимому, она растеряла всё своё самообладание из-за брошенной тележки. Я открываю рот, чтобы сказать что-то, когда внезапно, без малейшего предупреждения, сильно заряженный всплеск паники проходит через меня.

Я резко вдыхаю и кладу руку на грудь, у меня сильно возрастает количество сердечных сокращений, казалось бы, без всякой причины.

— Лиззи, что случилось? Ты в порядке?

— Я… не могу… дышать, — говорю я, сквозь удушье.

— Что? Ты серьёзно? Что случилось? Ты дотронулась до чего-то странного, что возможно… У тебя есть на что-нибудь аллергия?

— Нет, — говорю я, задыхаясь. — Ничего такого.

— Ты можешь сесть? Положи голову между коленями. — Он ждет мгновение, затем говорит, — Я еду туда, еду к тебе. К чёрту твою маму, тебе необходимо в больницу.

— Н… — пытаюсь я, но у меня недостаточно воздуха, чтобы сказать слово. По ощущениям, моя грудная клетка забетонирована в ограниченное пространство. — Нет. Мне… необходимо… спокойствие.

Шон понимает это и его тон выравнивается.

— Шшш, Лиззи, просто дыши, — говорит он в телефон. — Положи руку на сердце; представь, что она моя. Я здесь, с тобой. Ты в порядке; просто дыши.

Я слышу автомобильный гудок; я представляю, как он делает незаконный поворот, чтобы приехать и помочь мне.

— Дыши со мной, — говорит он, прежде чем сделать глубокий вздох, затем выдох. Моя ладонь по-прежнему лежит на груди — не давяще, но решительно. Я представляю, что это его.

— Сделай вдох. — Шон снова вдыхает и выдыхает. Ещё раз и моё сердце начинает замедляться. В следующий раз я начинаю дышать с ним. Ещё несколько вдохов, и я возвращаюсь в нормальное состояние.

— Ух ты, — произношу я, когда снова могу разговаривать. Только тогда я понимаю, что я на полу в мамином офисе. Я начинаю вставать, но чувствую слабость, так что остаюсь на полу.

— Что случилось?

— Я не знаю. Это было что-то вроде панической атаки. У меня нет идей почему… — мой голос сходит на нет, я озабочена тем, что хотя я теперь нормально дышу, я всё ещё чувствую себя нестабильно. Я нервничаю. Я резко поворачиваю голову в направлении двери. Там никого нет.

— Что происходит? — спрашивает Шон, его голос звучит взволнованно.

— Я не знаю, — повторяю я. — Я… мне интересно, видел ли кто-нибудь, что я пришла сюда?

— Твоя мама выяснит это достаточно скоро, верно?

— Я знаю, но… Я просто ощущаю это странное чувство прямо сейчас. Это так внезапно, я… напугана. Не мамой, но чем-то…

— Тебе нечего там бояться, — говорит он ласково. — Ты в полной безопасности.

В тот же момент я понимаю.

— Я должна идти, — торопливо говорю я.

— Что, сейчас? Что случилось? С тобой всё в порядке?

— Я в порядке. Но я поняла только что. Я, может быть, и в безопасности, но другие нет. Элла и Бетси в беде.

Я позвонила домой пять раз за то время, пока ехала домой, но никто так и не ответил.

— Пожалуйста, пусть всё будет в порядке, — говорю я вслух, чувствуя, что происходит что-то серьёзное. — Вы должны быть в порядке.

Я прокручиваю все подробности у себя в голове, пока еду. Шон сказал, что мама получила звонок, что она бросила свою тележку с продуктами в магазине перед Днем благодарения и внезапно вернулась домой. Теперь, после того как она приехала домой, я ощущаю это ужасное чувство, что девочки в опасности. Но это не имеет смысла: мама никогда не будет делать что-либо, что может навредить Элле и Бетси.

Или будет?

Я пролетаю через стоп-сигналы и в мгновение ока оказываюсь на своей улице. Перед воротами я останавливаюсь, прежде чем въехать, гадая, есть ли кто дома. Шон снова звонит, но я позволяю ему переключиться на голосовую почту; мне надо подумать. Я вижу мамину машину, припаркованную внизу; никаких других машин рядом нет. Я крайне напугана, но должна преодолеть это ради Бет и Эллы.

Я припарковываюсь и вхожу в дом.

— Ау? — зову я с лестничной площадки. — Бетси? Элла? — Жду. — Мама?

Никто не отзывается. Я снова зову их. И снова ничего.