Ория (сборник)

Когда ворота остались позади, Згур не вытерпел и коротко пересказал венету виденное. Ярчук был явно удивлен. Похоже, он видел нечто совсем иное. Оставалось вновь вспомнить рассказ чернобородого старшого. Выходит, и это правда! Каждый видит свое. А может, ворота просто запомнили тех, кто в давние годы проходил мимо? Згур попытался вспомнить странное название на «Ро», но сбился. Интересно, что за наречие? Не сполотское, не огрское и даже не румское!

О воротах можно было рассуждать целый день, поскольку ничего иного по дороге не встретилось. Вокруг стоял молчаливый зимний лес, под ногами — нетронутый наст, и — никого, ни человека, ни зверя. Становилось скучно, и Згура так и подмывало копнуть снег, да поглубже, дабы проверить, какого цвета камни на дороге. Впрочем, главное — шлях ведет куда надо, а Рыжий заговаривал, каждый раз вспоминая черемоша. Нет, болтать он не станет! Венет, молчун, только стонать горазд. Что ж, Згур волепоиграть в молчанку. Зато ничто не мешало и поразмыслить. Они по-прежнему шли рядом к плечу, и Згур то и дело бросал любопытные своего спутника. Тот время от времени отвечал

ша Згур раскусил сразу. В чернявом не было нипрятного: славный парень, горячий, любящий покрикивать, зато смелый и такого легко понять, с таким просто ладить. педставилось, что он в Коростене, на занятиях, как дает ему задание: понаблюдать за Ярчуком, а жить виденное. Это называется «сколок"он вновь

покосился на невозмутимого «чугастра» и зычно перечислять: рост, черты лица, особые приметами ясно: нос пополам, борода в косич-болячка. А вот все остальное…Згур давно уже понял, что совсем не «дикун». Лесной насельник, конечно, биться руками-ногами махать, но вот меч — дело : Ярчука учили, учили всерьез — и выучили. В таких случаях дядя Барсак разговорить человека. В душу не лезть, а на-нибудь этакое, что к этой самой душе поближе… о «женках». Нет, рано, «чугастр» обидеться ез два решили передохнуть, благо по пути пододходящая полянка, посреди которой старый сухой ясень. Венет вопросительно Згура, тот кивнул и принялся ломать сучья.Блески пламени весело заплясали над черными, по-хим мхом ветками. Венет прикрыл глаза, зашепталЗгур вздохнул: опять молится! Каждому пню поклоны кладет! Поговорить, что ли, о «женках»? Нет, лучше о другом! Вот сейчас губами шевелить перестанет…

— Людь, значит, охранял?

«Дикун» задумался и наконец соизволил кивнуть. Згур еле сдержался от улыбки. Сейчас разговоришься!

— Да какой из тебя вояка? Вон, ноги еле волочишь! Кулаками да мечом махать — это еще не все! А если бежать придется?

— Добегу, боярин. Не сумлевайся! Венет не обиделся. Голос звучал снисходительно, словно «дикун» говорил с мальчишкой. Но Згур не отставал:

— Как же ты меня охранять взялся? Беги — не беги… Выстрелят из-за кустов — и бегай потом! Венет задумался, покачал головой:

— А ты не ходи, где не велено, боярин! Куда скажу, туда и пойдешь. В том и бережение — дорогу верну сыскать да ворога заране приметить.

Невольно вспомнилась Улада. Помнится, Згур пытался объяснить ей нечто подобное.

— И кого ты от станичников охранял, Ярчук? Бояр, наверно?

— А и бояр! — невозмутимо ответствовал венет. — Бояре — они разны. Каких и охоронять не грех. Да и в деревне не только бояре, там и люди простой много. Их и охоро-нял. А супостатов, само собой, — к ногтю!

Разговор грозил замерзнуть, и Згур решился:

— Я ведь тоже людь охранял. Помнишь ту девушку, что у ворот нас догнала? Ее Улада зовут…

— Ведаю. Дочь большого боярина. Так ведь ты ее об-ручник?

Згур кивнул, сообразив, что и так сказал слишком много. Венет задумчиво почесал бороду:

— Оно бывает…

— Что бывает? — удивился Згур.

— А то! Когда людь охороняешь, только о деле должно думать. Иначе до беды близко…

Похоже, его опять учили. Згур поморщился: тоже мне, наставник!

— А ты, значит, только о деле и думал? Ярчук нахмурился, уставился в огонь, явно не желая отвечать. Но Згур не отставал:

— А драться где научился?

Об этом хотелось узнать с первого же дня их странного знакомства, но Згур все не решался спросить. Из гордости:вдруг не ответит?

Венет поморщился, но все же не стал отмалчиваться:

— Драться? Да везде учился. А особливо — у скандов. Я, боярин молодой, как с огнища подался, к скандам пристал. С ними и ходил почитай с три года…

Згур чуть не присвистнул. Сканды! О морских разбойниках слыхать приходилось. Теперь и удивляться стало нечему. Сканды — первые рубаки, тем и славятся.

— А что такое огнище?

Этому тоже учили: быстро меняй тему разговора. Иногда помогает.

Ярчук нахмурился, сдвинул кустистые брови:

— Али сам не ведаешь, боярин?

— У нас нет такого слова, — как можно спокойнее пояснил Згур. — Оно что, лехитское?

«Чугастр» долго молчал, словно не веря, наконец вздохнул:

— Лехитское? Наше оно, венетское. Огнище — уголь там жгут. Сперва лес валят, затем ямы роют… Згур невольно удивился.

— Так ты углежогом был? И у нас такие есть. А почему огнища проклятые? За добрый уголь серебром платят! Ярчук покачал головой: