Ория (сборник)

Згур на миг закрыл глаза, глубоко вздохнул. Все верно. Городские сотни внизу — приманка. Как и все его войско. Лайв перестарался, выбирая холм с обрывистыми склонами. Теперь у скандов остался единственный путь — вниз, в долину, где их уже ждут. Единственный путь — и единственный выход: ударить всеми силами, чтобы взять вражеское войско в стальное кольцо. А если не выйдет — рассечь пополам и по частям — вырезать. Потому и нужны верные сотни на флангах и латники Асмута в долине. Поэтому и должен он, набольший воевода, оставаться на вершине, куда будет направлен главный удар. Ярчук — второй воевода, ему тоже место тут. Да и недолго им стоять в покое. Внизу битва начнется, да не внизу кончится. Меч с Единорогом не заскучает в ножнах…

Долг кнесны — разделить судьбу с лучевским войском. Его долг — победить. Згур вновь вздохнул, помотал головой, отгоняя черные мысли, и подозвал Крюка. Игра началась, фигурки движутся. Живые маленькие фигурки…

Глава 18. БЕЗУМИЕ ЧУЖБИНЫ

Сканды не торопились. Крики на холме стихли, толпа начала медленно, неспешно строиться, превращаясь в три ровных четырехугольника. Еще один отряд — поменьше — окружил каменную хоромину посреди села. В этих неторопливых приготовлениях чувствовались сила и многолетний опыт. Если Лайв и растерялся, то очень ненадолго.

Згур присел прямо в высокую душистую траву, всматриваясь в суету на холме и пытаясь понять, что задумал конуг. У хоромины осталось немного — сотни две. Значит, в каждом отряде по четыре сотни с лишком. Много — но все же не полторы тысячи. Кулак распадался на «пальцы»…

— Спеть бы надо, — неуверенно прозвучало над ухом. Ярчук присел рядом, почесал бороду:

— Оно перед боем всегда поют…

Згур чуть не рассмеялся от неожиданности. Да, поют. Так и в сказках сказывается, и в старинах повествуется. Правда, в Ночь Солнцеворота не пели. Сначала спешили, увязая в глубоком, по колено, снегу, чтобы успеть построиться посреди поля, а потом стало и вовсе не до песен.

— Так спой!

Венет неуверенно прокашлялся, вздохнул, махнул широкой лапищей:

— Ну тебя, боярин! На тебя глянешь, всяка песня в горле застрянет!

— Лучше бы «верши» застревали! — не утерпел Згур. В ответ послышалось обиженное сопение. Згур улыбнулся и вновь поглядел на холм. Сканды были уже за частоколом. Черные четырехугольники двигались неторопливо, мерно.Все верно, в бой не бегут…

— Верши… — Ярчук тоже поглядел на готового к бою врага, покачал головой. — Горазд ты, боярин, над простой людью смеяться!

Они говорили о ерунде, словно забыв о том, что им предстоит. Згур мельком подумал, что так, наверно, и надо. Все уже сделано, ничего не изменишь. Разве что договорить. Ведь есть о чем…

— Ярчук! Асмут говорил о кнесне. Так я хочу сказать…

— Не надь, боярин! — Тяжелая ладонь на миг коснулась плеча. — Все вижу! Да тока прав он, проклятый! Не она тебе нужна, а Венец Сурский. А за-ради такого…

Ярчук не верил ему — и это было обидно. Не верила и Горяйна. Может, потому и рвалась в безнадежный бой.

…Черные четырехугольники медленно спускались с холма. Тот, что был в центре, двигался прямо на голубой лучевский Стяг. Левый и правый постепенно поворачивали. Стало ясно, что задумал конуг. Склоны холма пологие, подняться легко…

— Окружить тщатся! — Ярчук тоже понял, кустистые брови сдвинулись к переносице. — Ох, много их, боярин!

— Много…

Скандов было много, но все же кулак разжался. На девять городских сотен, густо прикрывавших подножие холма, двигалось не более полутысячи. И это немало против необвыкших к бою посадских, но все же защитников вдвое больше, а значит, есть надежда. К тому же Лайв уверен, что его встретят «катакиты» — недаром первые ряды в красных перьях красуются. Значит, главный удар не здесь. Пока еще — не здесь…

— Оно, конечно, в душу лезть — распоследнее дело, — Ярчук неуверенно почесал длинные растрепанные волосы. — Сам таков. Сунется кто — кувырком полетит, кубыть русак от лисовина. Да тока ты, боярин молодой, как есть странный. Одного хочешь — другое делаешь. Домой хотел — а где оказался? Службой своей гордился — наемником стал…

Згур не выдержал — повернулся:

— Договаривай!

— Ту, что в Валине по тебе убивалась, забыть не можешь, а с рыжей любишься. Вот и гляжу — не околдовали ли? Ровно кто другой за тебя решает.

Наверно, следовало обидеться, но Згур лишь удивился. Острый глаз у венета! Но ведь колдовство тут ни при чем! Просто так вышло. Правда, Ластивка тоже говорила…

Згур на миг прикрыл глаза. Нет, ерунда! Он просто чуть задержался в пути. Как только они победят Лайва… Если только победят…

Скандский отряд, двигавшийся в центре, был уже в долине. Остальные спускались уступом — береглись внезапного удара. Згур невольно привстал, пытаясь увидеть спрятанные за склоном конные сотни. Только бы не подвел Асмут! И тут впервые пришел страх. Асмуту стоит лишь помедлить, подождать, пока «рогатые» превратят пехоту в кровавое месиво. А потом уже бить — и гнать конницу к Белому Крому…