Орикс и Коростель

Не глупи! Тут повсюду охранники. Меня все знают. Я в полной безопасности.

У меня дурное предчувствие.

Но у Джимми не было дурных предчувствий. В тот вечер он был счастлив. Счастлив и ленив. Она пришла час назад. Пришла от Детей Коростеля, показала им новые листья и траву, была еще мокрая, только что из душа. В каком-то кимоно с красными и оранжевыми бабочками, в темную косу вплетена розовая лента, коса обмотана вокруг головы. Орикс пришла запыхавшаяся, возбужденная и радостная (или очень хорошо имитировала радость и возбуждение), и первым делом он распустил ей волосы. Ее коса трижды обмоталась вокруг его ладони.

– Где Коростель? – прошептал он. Она пахла лимонами и свежей листвой.

– Не волнуйся, Джимми.

– Но все же где?

– Он не в «Пародизе», он ушел. У него встреча. Он не захочет меня видеть, когда вернется, он сказал, что сегодня будет думать. Когда он думает, он не хочет секса.

– Ты любишь меня?

Этот смех. Что он значил? Глупый вопрос. Зачем спрашивать? Ты слишком много говоришь. Или: Что такое любовь? Или, возможно: Размечтался.

Прошло время. Она снова заколола волосы, надела кимоно и подвязала его кушаком. Он стоял у нее за спиной и смотрел в зеркало. Хотел обнять ее, снять все, что она только что надела, начать сначала.

– Не уходи, – сказал он, но ей без толку говорить не уходи. Как она решила, так и сделает. Иногда ему казалось, что он лишь один из вызовов на ее тайном маршруте – что до утра ей нужно многих обслужить. Нехорошие мысли, но это не исключено. Он понятия не имел, чем она занимается, когда она не с ним.

– Я скоро вернусь, – ответила Орикс, надевая маленькие красно-розовые сандалии. – Принесу пиццу. Хочешь к ней что-нибудь, Джимми?

– Почему бы нам не бросить всю эту ерунду и не сбежать куда-нибудь, – сказал он, поддавшись порыву.

– Сбежать отсюда? Из «Пародиза»? Зачем?

– Мы сможем быть вместе.

– Джимми, ты смешной! Мы же сейчас вместе!

– Мы можем сбежать от Коростеля, – сказал Джимми. – Нам не придется прятаться, мы можем…

– Но, Джимми. – Удивленный взгляд. – Мы нужны Коростелю.

– Я думаю, он все знает, – сказал Джимми. – Про нас с тобой. – Он не верил в это, верил и не верил. Конечно, в последнее время они становились все безрассуднее. Как мог Коростель не заметить? Может ли человек, настолько умный в одних областях, быть таким идиотом в других? Или Коростель еще хитрее Джимми? Если и так, признаков не было.

Джимми проверял свою комнату: искал жучки, мини-камеры, микрофоны. Он знал, что нужно искать, – так ему казалось. Но ничего не находил.

Были признаки, думает Снежный человек. Были, а я не заметил.

К примеру, однажды Коростель спросил:

– Ты смог бы убить того, кого любишь, чтобы избавить его от страданий?

– Ты про эвтаназию? – спросил Джимми. – Спустить в унитаз любимую черепашку?

– Просто ответь, – сказал Коростель.

– Я не знаю. Что за любовь, что за страдания?

Коростель сменил тему.

Потом как-то за обедом он сказал:

– Если со мной что-нибудь случится, я рассчитываю, что ты позаботишься о проекте «Пародиз». Когда меня здесь нет, вся ответственность на тебе. Это официальный постоянный приказ.

– Что значит – «что-нибудь случится»? – сказал Джимми. – Что такое с тобой случится?

– Ну, ты знаешь.

Джимми решил, что он имеет в виду похищение или покушение со стороны оппозиции: постоянная угроза для гениев из ОП.

– Конечно, – сказал он, – но, во-первых, у тебя потрясающая система безопасности, во-вторых, тут есть люди, которые разбираются в этом куда лучше меня. Я просто не потяну проект, я же в науке дуб.

– Эти люди – специалисты, – сказал Коростель. – Они не смогут нормально общаться с нашими моделями, им просто терпения не хватит. Даже мне не удается. Не могу настроиться на их волну. А ты – специалист общего профиля.

– То есть?

– Ты тоже можешь часами сидеть и ничего не делать. Прямо как они.

– Ну, спасибо, – сказал Джимми.

– Нет, я серьезно. Я хочу – я хотел бы, чтобы это был ты.

– А как же Орикс? – спросил Джимми. – Она гораздо лучше знает Детей Коростеля. – Джимми и Орикс называли их «Дети Коростеля», но сам Коростель – никогда.

– Если меня здесь не будет, не будет и Орикс, – сказал Коростель.

– Она что, устроит самосожжение? Чушь какая! Может, она принесет себя в жертву на твоем погребальном костре?

– Что-то в этом роде, – усмехнулся Коростель. Джимми тогда счел это шуткой и свидетельством исполинского Коростелева самомнения.