Орильеро

– Простите, ритана. Это с чисто мужской точки зрения. Все же у вас замечательная фигура.

– Благодарю за высокую оценку, тан. А теперь, пожалуйста, отвернитесь. Я оденусь, лишая вас возможности ее оценить.

– Не страшно, я все уже увидел. И запомнил.

– Навеки?

– Ну… дней на двадцать – точно.

– А потом будете смотреть на другие фигуры?

– Может, даже щупать. Физиология, знаете ли, ритана. Зов плоти, которому мы, мужчины, так подвержены…

– Хм… подозреваете, что Карранса страдал в борделе? – поддела Тони, снимая плащ. Холодный ветерок пробежал по обнаженной коже. М-да… зря она все же с фонтаном… но в тот момент все было правильно!

И танец, и музыка, и признание… если только Эудженио ее понял!

Ах, если бы!

Фламенко, танец страсти и любви, танец-откровение, танец-доверие… только вот что поделать, если любимый смотрит на другую?

– Подозреваю, что в борделе он НЕ страдал.

Платье скользнуло вниз, по дороге из вредности царапнуло шею и дернуло за волосы. Тони поморщилась.

– Бяка!

Запах, увы…

Жаровня, дым… кажется, все плохо. Если она сядет рядом… да с кем угодно! Ее мгновенно раскусят! Но что же делать?

– Проблемы, ритана?

– Вы обещали не подглядывать.

– Но ваше сердитое шипение я слышал. Так что случилось?

– Запах, – решила не скрывать Тони. – Всего лишь запах.

– Это не страшно. Если вы рискнете принять от меня крохотный подарок.

– Подарок?

– Возьмите, ритана. Думаю, этот запах достаточно силен, чтобы скрыть остальные.

В руке мужчины покачивался маленький керамический кувшинчик.

Антония знала такие, их носили на шее, капали внутрь ароматические масла, иногда еще заговаривали, чтобы те дольше не выдыхались…

– Но…

– Вам нравится этот запах?

Антония послушно взяла кувшинчик. Взмахнула над ним раскрытой ладонью… да, от плаща пахло точно так же. Мята, лимон, немножко кофе…

– Это подействует?

– Поверьте, ритана, это подействует.

– Тогда… я буду вам очень признательна. Но не знаю, чем отдариться.

– Если вы не сочтете меня наглым, ритана может отдариться поцелуем.

– Что?!

– В щечку. А вы о чем подумали? – в очередной раз поддел ее мужчина.

– О поцелуе в лоб, – огрызнулась Антония.

– С этим предлагаю подождать еще лет сто… или подольше.

Антония послушно взяла кувшинчик и тоже повесила на шею.

– Я действительно благодарна вам, тан. И…

Шаг вперед.

Ткань плаща соскальзывает в подставленную руку. А Антония оказывается рядом с мужчиной. Так близко… наверное, впервые в жизни.

Он выше девушки на голову, и массивнее. Куртка скрывает очертания фигуры, но мышцы там…

Руки девушки скользнули по груди мужчины.

– Я благодарна вам, тан. Действительно благодарна.

Под ее пальцами словно гранитные плиты. Антония привстала на цыпочки и коснулась губами чужих губ.

Тоже первый раз в жизни.

Губы у ее неожиданного собеседника оказались теплыми и твердыми. Сильная ладонь скользнула на талию Тони – не удержать, а просто – дать еще одну точку опоры.

– Ритана…

Шепот?

Или движение губ?

Или…

Антония опустила ресницы, разрешая себе этот поцелуй. Первый в ее жизни. Такой… неправильный – и такой единственно возможный.

Такой…

Когда дыхание сбивается, переплетаясь с чужим дыханием, когда глаза глядят в глаза, когда два тела на долю секунды словно сливаются в одно.

Незаконный поцелуй.

Но от этого не менее сладкий…

Впрочем, о законности Антония не думала. Она просто сбежала.

Вовремя… ох, как вовремя!

Араконы как раз оглядывались в поисках Тони.

– Дядя! Тетя!

– Где ты была, гадкая девчонка?!

– Ритана Розалия, я… я сделала глупость, – честно созналась Тони.

– Насколько серьезна эта глупость? – уточнил тан Мигель.

– Не знаю… мне захотелось мороженого. Я подошла его купить, а меня толкнули. И я испортила платье… наверное.

– Пятна не видно, – пригляделась ритана Розалия.

– Я попробовала отмыть оборки в фонтане и просушить их, – глядя честными глазами, созналась Тони. – Получилось плоховато…

Действительно, платье, несмотря на попытку просушить его, было чуточку влажным.

– Тебя при этом кто-то видел?

– Я нашла фонтан в углу парка.

– Ну… будем надеяться на лучшее. Что ж, нам пора домой.

– Да, тетушка.

Тони порадовалась, что не забыла про прыщи и веснушки. Ох… но кто был этот человек в беседке?

Что он делал на маскараде?

Антонию не оставляла мысль, что этот мужчина оказался здесь случайно… он не походил на тех, кому нравятся подобные увеселения.

Так странно…

Ее первый поцелуй – и с незнакомцем.

* * *

Мужчина снял капюшон и маску.

Медленно пригладил волосы.

Вот уж не ожидал от себя… он и на маскарад не собирался, но пришлось приехать на соседнюю с парком улицу, и мужчина решил зайти.

Не повеселиться самому, но хоть на миг вдохнуть эту атмосферу веселья. Молодости, жажды жизни, жадности наслаждений…

Искристости и искренности.

В юности ему этого не досталось, да и сейчас, впрочем… такая судьба. Смотреть на веселье издали, но не участвовать в нем.

Когда он увидел этот танец…

Он был искренне восхищен и танцем, и его исполнительницей. Девушка отдавалась музыке так, словно это было ее последнее действие. Она танцевала, вкладывая себя в каждое движение. Радовалась жизни, любила, признавалась в своей любви… кому?

Наверное, там кто-то был… мужчина нахмурился.