Орильеро

Тони навещала Риту, которая пока еще лежала в больнице, а тут еще такой повод! Рассказать о визите старого Мондиго, предупредить…

Едва не опоздала.

Мобиль с фамилией Мондиго на дверце она увидела у больницы – и рванула вперед по коридорам. Да, была такая привычка у простонародья. Таны могли вешать на дверцы карет или мобилей свои гербы, хотя это и считалось… немного излишеством. А вот простонародье отрывалось.

Фамилия, написанная золотом на дверцах и переднем бампере мобиля, выглядела откровенно вызывающе.

И разозлилась.

Ну, если этот старый паразит решил досаждать Рите!!!

Она его!!!

УХ!!!

Никакого почтения к старости у Тони отродясь не было. Жизнь не располагала.

Да, была Долорес. Был Хуан Мартель. Была сеньора Луиса. И что? Теперь каждому, кто старше шестидесяти, на шею кидаться?

Были и другие.

Трактирщик, который, заприметив хорошенькую девочку, начал дарить ей леденцы и делать непристойные предложения. Тони по малолетству не справилась бы, но сеньора Долорес узнала – и так его отчесала! И думать забыл про нехорошее…

А ему тоже было за шестьдесят.

Была бабка, которая кинула в Тони палкой с воплем: «Ведьмино семя!» Синяк потом дней десять держался. Бывало…

Так что Тони была твердо уверена – возраст не показатель чести, порядочности, благородства… был человек мразью в юности?

Так к старости это будет мразь феерическая! Вот как Мондиго!

Но в палате Риты пока еще было тихо.

А Хулио?

Тони подкралась на цыпочках к двери палаты, прислушалась.

– Пятьсот песет.

– Тысячу. И я обо всем забуду.

– Хорошо, тысячу.

– Вы приносите деньги, я отказываюсь от всех обвинений.

– По рукам. А девка где лежит?

– Рита? Рядом…

Тони скрипнула зубами – и пробежала в палату к Рите.

– Ритана, – приподнялась на локтях девушка…

– Цыц! Сейчас сюда Мондиго пожалует, будет уговаривать взять деньги за прощение сыночка. Ты как? Простишь?

Можно было и не спрашивать.

Лицо Риты побледнело так, что девушка даже испугалась, пальцы судорожно вцепились в покрывало.

– Нет! НИКОГДА!!!

– Тогда…

– Ишь ты, козел! – проворчала соседка. – Не боись, нинья, отобьемся. Водички ей дай, что ли?

Тони послушалась.

Она как раз поила Риту, когда дверь в палату отворилась.

* * *

Мондиго не шел.

Шествовал.

С полной уверенностью в своих силах, с полным самодовольством и равнодушием.

Расступись, грязь!

Навоз плывет!

Подлость? Мерзость? Да вы что! Он такого по определению совершить не может! Это же ОН! Сам Мондиго! Он вообще честь оказал, снизошел ко всякому быдлу, вроде служанки, а они…

Тони впервые с симпатией подумала про свою тетку.

Ритана Розалия не была ангелом, но ведь и сволочью не выросла! Благодаря матери? Кто знает. Но определенное благородство в ней было.

– Выйди вон.

Тони даже не поняла, что вот это, процеженное через губу хамское высказывание относится к ней.

К ней?!

Чашка с водой дрогнула в руке. И кто знает, что было бы со стариком, если бы не вмешалась соседка Риты по палате.

– Ты кто такой-то, милок?

И так прозвучал этот вопрос… Мондиго даже осекся. Но быстро опомнился.

– Хорхе Луис Мондиго. А вы…

– А я тут лежу, болею. С чем пожаловали, сеньор?

– Я хочу поговорить с Ритой Кармелой Пенья. Наедине.

– Это невозможно, – спокойно произнесла Тони. – Впрочем, вы можете сразу поговорить и со мной.

– И кто вы такая, сеньорита?

– Ритана Лассара, – Тони уже взяла себя в руки и последовала заветам сеньора Мартеля.

Блефуют со спокойным лицом.

Не умеешь управлять собой? Брысь из-за карточного стола! Брысь, сказал! Не позорь высокое искусство игры! Не порти красоту момента!

– Ага, – ухмыльнулся Мондиго. – Значит, это вам я обязан…

– Что ваш сын не стал убийцей? Да, можете меня за это поблагодарить, – согласилась Тони с самым благодушным видом.

Сеньор Мондиго сбавил обороты.

С одной-то стороны – он Мондиго! И денег у него столько, что Лассара он три раза купить и продать может.

С другой…

Лассара.

Семейка некромантов с жутковатой репутацией. Он и двадцать лет назад о них справки наводил, и сейчас не забыл. И жить хотелось. Ох, как хотелось!

Тони могла и проклясть, да так, что костей не соберешь. Ее-то потом посадят, да для Мондиго толку чуть! Ведь и не снять могут!

Ему тогда, двадцать лет назад, намекали. Мондиго ж тоже взбесился – такая сделка срывается! Дочь в девках, жених удрал, так нельзя ли – льзя?! Вот, к примеру, ежели наглую Лассара где потемну встретят, да и объяснят, что так поступать нехорошо…

Наемник долго смеялся.

А потом объяснил купцу, что деньги не все купить могут. А мертвый некромант еще опаснее живого бывает. У него со смертью свои отношения, а посмертное проклятие…

Может, и выживешь. Если не повезет. А уж что с твоими близкими будет…

У старых родов свои секреты, тем паче у Лассара…

А тут еще и Адан повернулся, так что Мондиго от мыслей о мести отказался. Но не забыл. И разговаривал сейчас осторожнее. Дураком он не был. Самодуром, наглецом, мерзавцем, но ни разу не дураком.

– Ритана, – запыхтел купец. – Тут дело такое… хоть и дальняя, а Роман и ваша семья получается. Он мой сын, считай, ваш дядя, хоть и не родной.

Тони фыркнула.