Читаем Орильеро полностью

Орильеро

– Любезнейший, – обычно это обращение не употреблялось, но сейчас девушка подчеркивала свой статус, и оно оказалось кстати. – Я правильно понимаю, вы хотите предложить мне денег за прощение подонка? Который изнасиловал Риту, Аниту, который покалечил Хулио? А что бы сделали со мной – даже думать неохота.

– Да ничего б Роман не сделал! Не дурак же он!

– Именно что дурак. Злобный и безнаказанный.

– Вы это, ритана…

– Правду не говорить? Сеньор Мондиго, мне жаль. Но ваш сын виновен. И отправится на каторгу.

Хорхе Луис запыхтел сильнее, набирая обороты. Но…

Лассара. Этим все сказано.

– Ритана, чего вы хотите?

– Наказания для подонка. Справедливого.

– Я его сам накажу! Обещаю…

– Неужели?

Купец решил, что Тони прогибается – и рванулся давить на жалость.

– Ритана, поймите! Я ж его мать любил! Всю свою жизнь! Ну, не получилось у меня как следует Ромку воспитать, но мальчик он хороший! А я из него дурь выбью! Заречется! Закается!

Тони молча слушала.

Да, конечно. Он был неправ, он хороший, он просто оступился… сколько раз можно это повторять? В деревне по соседству был мужчина, который постоянно лупил свою жену. А она его оправдывала.

Он хороший, он устал, его довели, он просто выпил…

Однажды он ее убил. И дети остались сиротами, потому что негодяя повесили. А если бы его жена не оправдывала подонка? Если бы – сразу его посадила?

Долорес на эту тему высказалась жестко: сама, дура, погибла, и детям ее плохо, и родителям, и мужику. А так, получи он вовремя по морде и пойми, что другому человеку тоже больно бывает, глядишь, и иначе бы сложилось!

Кто-то, может, и погибнет. И Тони подозревала, что Роман не переживет каторгу.

Но будет лучше, если он окажется на свободе?

Разумеется, он преисполнится благодати и не кинется мстить. Правда?

Правда же?

– Сеньор Мондиго, я могу с вами договориться. Вы знаете о моей фамилии?

– Да, ритана.

– Я обещаю, что не буду проклинать Романа. Так и быть. Взамен вы заплатите Рите две тысячи песет. Положите их в банк на указанный счет и не будете портить ей жизнь. И тысячу Аните. Роман поедет на каторгу, но заметьте, живой, здоровый – и без проклятий.

Мондиго заскрипел зубами.

– Ритана, вы…

– Я.

– Вы… вы его убьете!

– Я – нет. Возможно, его убьют в тюрьме или на каторге, но на моих руках его крови не будет. А вот моя на его руках могла быть. Я не прощаю врагов, сеньор.

Сеньор побагровел. Тони смотрела спокойно.

Да, видно, что они с Романом родственники. Сынок – копия папаши, просто папочка к старости располнел, обрюзг и выглядит отвратительно. А сынок ничего так… пока.

На каторге у него найдутся поклонники!

– Ритана, подумайте!

Выслушивать кучу благоглупостей Тони не собиралась. И решительно подняла руку.

– Сеньор, еще одна попытка – и я сообщу о вас в полицию. Это первое. Вы сейчас уйдете отсюда – это второе. Не будете надоедать Рите своими визитами – третье. И переведете деньги, куда она скажет – четвертое.

– Может, и вам тоже денег перевести?

– Мне не требуется от вас ничего. Мне ваш сын не причинил физического вреда, в противном случае наш разговор не состоялся бы. Надеюсь, вы в курсе, что стихийный выброс силы, даже у некроманта, не является подсудным?

Намек был понят.

Именно, что стихийный выброс силы.

Если Тони специально пойдет и целенаправленно проклянет Романа – ее за это могут привлечь к ответственности. Так поступать нельзя.

А вот если девушку доведут, и она в сердцах что-то ляпнет…

Никакой ответственности за это не предусмотрено. Но случаи бывали самые разные.

К примеру, один из некромантов, застав со своей женой любовника, рявкнул: чтоб у тебя поотсыхало! Под корень!

Так что вы думаете?

И десятидневья не прошло! Несчастного кто-то так «удачно» толкнул, что мужчина оказался под конскими копытами. И наступила ему лошадь… да, именно туда.

Восстановлению не подлежало. Даже с магией.

Таких случаев Мондиго мог припомнить множество. И связываться с некромантом…

Казалось бы – девчонка!

Но…

– Ритана сколько вы хотите?

– За что?

– За прощение моего оболтуса.

– Я уже сказала – мне его не за что прощать.

– А если было бы?

– Сеньор, я бедна, но не сошла с ума, – отрезала Тони. – Верьте, на каторге вашему сыну будет лучше. Особенно если вы заплатите, кому надо.

Мондиго посмотрел на нее бешеными от злости глазами – и вылетел из палаты. Дверью на прощание так хлопнул, что та на одной петле повисла.

– Хам, – подвела итог Тони. – Быдло.