Орильеро

Сложность задачи тут же подскочила на несколько пунктов. Кажется, Альба по-простому собралась добавить сестре зеленку в крем или слабительное в суп. Но это на один раз хорошо, а на второй ритана Розалия догадается, что нечто неладное. И…

Кому влетит?

Правильно, Тони. А ей такое и даром не нужно, поэтому Альбу она мигом сдаст. И не задумается.

– Я что-нибудь придумаю, – уже с меньшей уверенностью пообещала Альба.

Тони развела руками и удрала. Ей надо было в лавку к сеньоре Луисе. Поговорить с рыбаком, которого нашла сеньора.

Могуч, вонюч и волосат. Таким и должен быть настоящий самэц гориллы… эээээ… простите, мужчина.

Наверное.

У Тони при взгляде на найденного моряка все пальцы на ногах поджались. А был бы хвост – и он бы тоже поджался. А то ж!

Стоит этакий амбал, на две головы ее выше ростом, плечи шире двери, волосы ниже плеч, черные, с проседью, борода до середины груди, лицо (там, где его видно) просоленное насквозь, и пахнет от него рыбой. Да так, что аж жутко рядом стоять.

– Милейший человек. Сеньор Гаспар Хильберто Ваэс, – представила его сеньора Луиса.

– Рад знакомству, – прогудел сеньор.

Голос у него вполне сложению соответствовал. И где-то внутри отдавался.

Тони поежилась и села без разрешения.

– Я тоже… рада…

– Опиши ему, пожалуйста, место, которое ты видела.

Тони горестно посмотрела на сеньору Луису.

Опиши… ага.

Видела-то она – да. И описать пыталась честно. Но…

Не стоит забывать, что она видела все с одной точки – с той, на которой встретил свою смерть Шальвен. А как это должно выглядеть с моря?

Наверное, иначе?

Вот, окажись она на том пляже, мигом бы все узнала… а описать… вот почему она рисовать не умеет? Но ведь правда не умеет, вообще никак не получается.

Они бились почти два часа, пробовали нарисовать, рассказать, чуть ли не в лицах скалы изображали… первым сдался сеньор Гаспар.

– Простите, ритана. Прости, Лу. По такому описанию это не найдешь, слишком много на побережье похожих скал.

Ага, остановили антиквара подобной мелочью!

– Гаспар, а если с другой стороны зайти?

– С какой, Лу?

– Вот, понадобится тебе труп схоронить? Или разобраться с кем… есть такие места на побережье?

– Конечно! Считай, все побережье и есть!

Сеньора Луиса схватилась за голову.

– Но так же не может быть! Это должна быть укромная бухта! Чтобы ее не было видно с моря, чтобы можно было спрятать тело, то есть доступ в подводный грот…

– Лу, ну ты сама подумай, если ее даже с моря не видно – мне оно зачем?

Сеньора Луиса вздохнула – и махнула рукой.

– Ладно! Пошли, выпьем!

– Жалко до безумия! Но если не судьба, то не судьба.

Моряка выпроводили через два часа и три бутылки рома. И сеньора Луиса сидела за столом вместе с Тони, печально глядя на лампу.

– Сеньора Луиса, мы не с той стороны подошли, – качала головой Тони.

– А с какой надо?

– Так вы все правильно сказали. Укромная бухта. Рыбаки в такой не нуждаются, им что главное – течения и клев. А вот контрабандисты… Или малышня, которая всюду лазит…

– А ведь и верно, – обрадовалась сеньора Луиса. И тут же загрустила. – Контрабандисты… нет, Тони, не пойдет. Гаспар мне, считай, по гроб жизни обязан. А вот к тем ребятам у меня подхода нет. Если и найдется… мы все отдадим. Еще и умолять будем, чтобы взяли, понимаешь? Там народ серьезный…

Тони медленно кивнула.

– Понимаю. А дети?

– Можно поспрашивать. Только аккуратно. Не объясняя, что да зачем.

Тони кивнула еще раз. И принялась рассказывать про Риту и ее семью. Может, и правда чего выгорит? Интересно же…

* * *

Амадо Риалон вызывал у Эудженио только отвращение. А как еще можно относиться к человеку, которому всё досталось с колыбели?!

Всё!

Деньги, титул, статус, вообще – всё! Разве что золотого ночного горшка не купили, и то, попросила б деточка, так принесли бы!

И где результат? Более самовлюбленного зануды свет не видывал! Ум? Нет, не заметил! Разные это вещи – ум и книжная ученость…

В чем-то Эудженио и был неправ, но в жизни бы никому не признался. А, какая разница! Но сейчас Дженио пришлось стиснуть зубы – и почти пихать в спину этого тюфяка.

– Тебе Паулина нравится?

– Она глупая и жеманная. Нет.

– Тогда почему ты не пригласишь Лассара?

– Ее тетушка против. Она дала это понять…

– Тебе тетка нужна – или Лассара?

Амаод задумался.

– Антония – хорошо воспитанная ритана. Она не пойдет против своей семьи.

Эудженио возвел глаза к небу.

Хорошо воспитанная!

Да вы это самое… воспитанное… видели? У нее на лбу написано: «не тронь, укушу!» А то и чего похуже! Лассара же!

Кто про некромантов не слышал?

– Тогда терпи и дальше эту приторную куклу.

Терпеть Амадо не захотел.

– Что ты предлагаешь?

– Сказать ее тетке в открытую, что тебе эта дура не нравится – нельзя. Сказать то же самое Пауле – не выход.

– Тогда что ты предлагаешь?

Амадо тоже не слишком привечал кузена. А чего он…

Эудженио был всем тем, чем не был Амадо. И это было… обидно.

Может быть, кому-то и казалось, что у Амадо Риалона нет никаких проблем. А вот как оно было на самом деле? Что он чувствовал, чего хотел?

Амадо в этом никому не признавался, но…

Но!

Легко ли быть разочарованием для своей семьи?