Ориноко

В месте, где пленникам предстояло переплывать на другой берег, Гуапо действительно суживалась шагов до восьмидесяти. Вода, едва струясь, казалась такой спокойной и невинной, что в голову никогда бы не пришла мысль о таящихся под гладью ее поверхности кровожадных гумах. Мне лишь раз довелось столкнуться с этими маленькими хищницами на озере Потаро в день охоты на апий, но каждый раз при воспоминании о них меня невольно пробирала дрожь. А может, именно в этот момент их, к счастью, нет здесь — ведь рыбы непрестанно снуют с места на место?

Оронапи, на правах хозяина осуществляя общее руководство проведением этого ритуала, первым послал в воду Дабаро.

Когда акавоям объяснили суть дела, лица их мало оживились, оставаясь надменными и мрачными. Истинные воины, они хладнокровно смотрели в глаза смерти и невозмутимостью своей очень напоминали индейцев Северной Америки. Дабаро, словно делая великое одолжение, выпятил нижнюю губу и спросил:

— А если мы переплывем, вы нас отпустите?

— Отпустим, — ответил верховный вождь, — и вы сможете спокойно вернуться к себе на Куюнн.

Дабаро, на котором несколько минут назад разрезали путы, осторожно вошел в воду, стараясь не плескать и не производить шума. Поплыл он тоже медленно, едва шевеля руками и ногами, рассчитывая, видимо, таким путем не привлечь к себе внимания гум.

И действительно, казалось, он не ошибся: плыл себе и плыл. Мы следили за его движениями с напряженным вниманием. Многие желали ему гибели, сгорая от нетерпения, а он, медленно продвигаясь, преодолел уже половину пути. Кто-то из варраулов — акавои убили у него жену и брата, как мне объяснили, — не выдержал и швырнул в воду рядом с плывущим толстый сук, пытаясь плеском привлечь сюда внимание гум. Я гневно обрушился на виновника, крикнув, что это подлая уловка и что нельзя обманывать духов. Оронапи и Арасибо меня поддержали.

А Дабаро тем временем продолжал плыть, и никто на него не нападал. До цели ему оставалось тридцать шагов, потом двадцать: три четверти пути к жизни и свободе он уже преодолел. Несколько сот пар глаз впивались с берега в каждое его движение. Кое-кто так страстно желал его гибели, что в беспамятстве исступленно грозил ему вслед кулаками, подпрыгивая и дергаясь от нетерпения, А меж тем спасительный берег был все ближе, ближе и ближе. Стремясь быстрее преодолеть оставшиеся метры, Дабаро рванулся вперед, и тут вдруг его словно чем-то ударило: тело его взметнулось над поверхностью воды и тут же исчезло из наших глаз. Вынырнув в следующий миг, он стал отчаянно барахтаться, стремясь к берегу.

— Попался! — вырвался из сотен грудей радостный клик. — Схватили! Теперь не уйдет!

Сомнений не было — гумы напали на Дабаро. Но до берега оставалось всего несколько шагов. Акавой ошалело рванулся и остатками сил выбросил тело на песок. Издали было видно, как некоторые, особенно яростные, рыбины выскакивали из воды вслед за ним, но он находился уже вне их досягаемости. Дабаро лежал в трех шагах от воды; из многочисленных ран на животе, на груди и ногах струилась кровь.

— Уцелел, — спокойно заметил Арнак, — будет жить.

Следующий акавой в воду входить не решался: он видел, что там творилось, и смелость ему изменила. Его столкнули силой. Плыл он лихорадочно, колотя руками по воде, и не достиг даже середины, как подвергся нападению хищниц. Он отчаянно метался из стороны в сторону, но после десятка-двух все более слабеющих ударов ушел под воду и больше не появлялся.

— Следующий! — выкрикнул Оронапи.

Кровожадных гум становилось все больше. С берега было видно, как в разных местах вскипала от них вода, и гумы то тут, то там выпрыгивали над поверхностью, сверкая на солнце чешуей. Рыбы проявляли адскую прожорливость, и после короткой борьбы погиб следующий, третий, пленник, а потом четвертый и пятый. Затем Оронапи решил послать в воду сразу троих. Двое, плывших чуть впереди, погибли от зубов гум почти сразу. Зато третьему повезло: гумы, собравшиеся, вероятно, вокруг первых двух жертв, пренебрегли третьей, находившейся чуть в стороне, и ему удалось, хотя и покусанному, выбраться на противоположный берег.

В этот момент ко мне подошел Арасибо и, указав рукой на столпившихся вокруг Оронапи вождей, со свойственной ему хитроватой усмешкой сказал:

— Белый Ягуар, вожди племени варраулов и араваков поняли волю добрых духов и хотят даровать жизнь последнему пленнику. Мы не будем посылать его в воду — пусть живет, если ты не против, — и он лукаво взглянул на меня, ясно давая понять, что в решении этом сыграл не последнюю роль, желая мне угодить и доказать, что он добрый шаман.

Я, конечно, не был против, и, таким образом, три пленника избежали смерти.

Спустя минуту капитан Пауэлл, стоявший неподалеку и наблюдавший за происходящим, приблизился ко мне с выражением неподдельного восхищения на лице.

— Я все видел и слышал, — проговорил он, пожимая мне руку. — Боже праведный, как же, однако, эти индейцы боготворят вас! Они полностью в ваших руках. Просто непостижимо!

Меня охватило легкое раздражение.