Орёл изначальный

Городовые казаки в отличие от вольных подобно стрельцам «прибирались» на службу в пограничных городах из «гулящих» и «охочих» людей, донских и вольных казаков и даже бежавших из центральных уездов на юг холопов и крестьян. Правительство зачастую вынуждено было закрывать на это глаза, поскольку нехватка ратных людей в южных городах была хронической, да и воеводы неохотно отдавали бывшим владельцам уже поверстанных людей. В служилые могли принять и родственников тяглых крестьян - «от отцов детей, от братьев братью, от дядей племянников, от тестей - зятьев», при условии, чтобы «в их место на дворах и на пашне» во владении помещика «люди оставались». При соблюдении этого условия в казаки мог записаться и тяглый крестьянин, подыскавший себе замену, - в этом случае власти посылали владельцу «отказную грамоту». Новонабранные казаки получали за службу земельное, денежное и хлебное жалованье, делились на сотни, имели своих сотников и голов и ведались Стрелецким приказом в Москве. Конные городовые казаки должны были иметь «по два коня добрых, или к коню мерин добр», приобретать за свой счет саблю, седло и «рушницу» (ружье) или пищаль. Казачьи головы и сотники, как и у стрельцов, либо назначались из дворян и детей боярских, либо приравнивались к ним, получая от правительства обширные поместья. Внутренняя организация казачьих слобод была подобна стрелецкой: к дворам десятника и пятидесятника примыкали дворы подчиненных им казаков - «сряду, чтоб всякий сотник ведал своих казаков и дворы их». Как и стрельцы, казаки, пушкари и прочие служилые люди не имели права отлучаться из города без позволения голов и сотников под страхом сурового наказания. От воеводы и сотников требовалось, чтобы казаки из города «никуды не съезжали».

В годы Смутного времени и «орловского разорения», особенно во время большого голода 1601-1602 годов и набега Лисовского в 1615 году, многие стрельцы и казаки бежали из Орла и больше туда не вернулись, проживая по «розным городом»: в Курске, Мценске, Ливнах, Ельце и Старом Осколе. Их сыском занимались в 1636-1637 годах «обыскные люди Воскресенский поп Иван с товарищи», но местные воеводы «орловских стрельцов и казаков сыскивать не дали», ссылаясь на то, что «в те городы к воеводам государевых указных грамот не было».

При восстановлении Орла казачьи слободы были отстроены на прежних местах и заселены как старыми людьми казачьей службы, так и новоизбранными казаками. Уже в 1638 году писец Юрий Копнин, составлявший писцовую и межевую книгу орловской Стрелецкой и Казачьей слобод, жаловался: «…тех слобод казаки Государева указу не послушали, учинились сильны себе и детей своих и братей и зятей по имяном… в Государеву службу написать не дали ж».* Впрочем, дьяку Гаврилу Леонтьеву, несмотря на строптивость орловских казаков, в следующем году удалось описать их слободы. Согласно его писцовой книге в Покровской и Пятницкой слободах насчитывалось 28 казачьих дворов и соответствующее число казаков. Их дворовые участки имели размеры 20x15 сажен. Пашенные угодья им отвели аналогично с орловскими стрельцами, а сенокосные - с черкасами (по 20 четей пашни и по 50 копен сена на человека). Но поскольку до «литовского разорения» в слободах насчитывалось 200 казаков, то большая часть казачьих земель в это время лежала «впусте», и ее отписали на Государя.

-

*То есть, отказались дать сведения о себе и семейном положении для внесения в государственный реестр.

-

В связи с созданием в России полков нового строя - рейтарских, солдатских и драгунских, орловские казаки обеих слобод были записаны в драгунскую службу. В 1668 году в Орле насчитывалось 118 драгун, а их братьев, племянников, половинщиков и детей, «которые в драгунскую службу поспели», - 154 человека.

Стрелец с бердышем, ручной пищалью и тлеющим фитилем.
Рисунок из альбома Э. Пальмквиста. 1674 г .

-