Орёл изначальный

Между тем, в сентябре-октябре 1615 года в Москве состоялось следствие и суд над воеводами, покинувшими во время набега свои города: орловским - Даниилом Яблочковым, белевскими - князем Михаилом Долгоруковым и Петром Бунаковым, а также перемышльским - Семеном Глебовым. Из Пушкарского и других приказов были срочно затребованы справки о состоянии укреплений в Орле, Белеве и Перемышле, количестве служилых людей, наличии в них пушек, хлебных и зелейных (пороховых) запасов для того, чтобы установить, «мочно ли в тех городех от литовских людей было отсидетца». После рассмотрения всех материалов вина воевод была признана непростительной.

В обвинительном приговоре им было сказано: «…а людей с вами в тех городах и наряду и зелья и свинцу было много, и сидеть было вам в тех городах мочно, и весть при Лисовского и про литовских людей у вас была, и боярин князь Дмитрий Михайлович Пожарский со всеми людьми стоял близко, и от него помочи ждать было мочно». Положение не было безнадежным, людей в городах, конечно, было не столь много, чтобы разбить такого воителя, как Лисовский, но отсидеться в осаде до подхода помощи можно было, в чем убеждал пример брянского воеводы Петра Воейкова, болховского - Степана Волынского и лихвинского - Федора Стрешнева, которые сумели отбиться и отстоять свои города и «службу и раденье свое показали, а себе государево жалованье и славу, и честь, и хвалу получили». В приговоре прямо указывалось в отношении виновных: «А только б не ваше злое воровство (преступление) и измена, и Лисовский не токмо Белева и Перемышля и Орла, и худых никоторых городов взят не имал».

Приговор боярской думы гласил: «…изменников Михаила Долгорукова, Петрушку Бунакова, Сенку Глебова, Данилка Яблочкова, за вашу измену и воровство бить кнутом на торгу и казнить смертию без всякие пощады».

7 октября осужденных привезли к месту казни, где им был зачитан приговор: «…измена их чтена и казнь сказана», после чего они были биты кнутом, затем их причастил священник, и когда оставалось только положить голову на плаху, царь Михаил Федорович, скорбя по своей матери Марфе Ивановне, «смертную казнь им отдал, казнить не велел и пожаловал государь, велел их (о)свободить» (5). Впрочем, ни проявленная трусость, ни публичная порка и стояние у плахи, по-видимому, особенно не повлияли на служебную карьеру провинившихся. В частности, Даниил Яблочков впоследствии состоял младшим воеводой в Ливнах.

После «литовского разорения» Орел надолго прекратил свое существование, после Смуты правительству досталось тяжелое наследство и было не до восстановления окраинной крепости. Орловский гарнизон был приписан ко Мценску, уцелевшие жилецкие люди расселились по разным городам, и на протяжении двадцати лет только мощные земляные валы напоминали о стоявшем на этом месте городе.

ГЛАВА VIII
Восстановление Орловской крепости в 1635-1636 гг.

-

«И как к тебе сея наша грамота придет, и ты по прежнему нашему указу и по сей грамоте сошными людьми на городовое дело лес готовил, и прося у Бога милости и у Пречистые Богородицы помощи и у всех святых, пев молебны и посветя воду, на Орловском на старом городище город обложил и делать велел, и промышлял быecu городовым строеньем по нашему указу неоплошно, чтоб на Орле город зделать и всякими крепостьми укрепить нынче по осени до большие стужи».
Из наказа воеводе Б. С. Колтовскому.
Ноябрь 1635 г . (1)