Орёл в стае не летает

Аристотель с первого урока отметил, что прежние наставники передали Александру хорошие знания для его возраста. Он так и сказал Филиппу:

– Твой сын обучался начальным наукам у хороших учителей. У меня нет повода говорить в этом смысле о небрежности с их стороны. Теперь мне предстоит познакомить его с действующими законами природы, устройством государства и гражданского общества, и всему, что есть в других науках, чтобы он получил представление о пространственных формах действительного мира.

С новым наставником Александр вошёл в учебный процесс без осложнений. Учился охотно, был настолько любознателен, что усердие приходилось иногда сдерживать. Неистовый в играх, устремлённый всегда и во всём быть первым, побеждать, он с таким же упорством осваивал новые предметы, опережая в этом товарищей. Отец время от времени интересовался сыном, спрашивал Аристотеля, чуть ли не с пристрастием, иногда заглядывал на урок, прислушиваясь и присматриваясь к тому, что там происходит. К неудовольствию Аристотеля, царь нередко вмешивался в разговор, высказывал мнение по поводу темы урока или метода преподавания. И непременно хвастался перед гостями на приёмах или в застолье:

– Мой сын умнее любого греческого сверстника!

Если в Пелле находились чужеземные послы, царь показывал им наследника. При этом ему было всё равно, занимается ли Александр в это время с учителем. Посылал слугу с требованием явиться, а когда сын появлялся, велел «для настроения» читать наизусть главу из Гомера. Ему было невероятно приятно наблюдать изумление на лицах послов, и тогда он заявлял с гордостью:

– Каков наследник растёт у меня! Царь из него получится, посильнее меня. Чего я при жизни не успею совершить, он всё сделает!

Присутствующие слова царя воспринимали по-своему: «Чего я у вас не успею отобрать, отберёт мой наследник!»

Аристотель не одобрял подобного проявления отцовской любви, говорил Александру, что воспринимать это нужно как безудержное хвастовство и самолюбование отца, но замечал, что подростку нравится такое внимание взрослых.

* * *

Для Аристотеля начались преподавательские будни, необычные тем, что с утра до вечера он принадлежал только одному ученику, Александру. Но поскольку ради обучения царевича во дворце собрали группу его сверстников, нужно было уделять внимание им тоже. Аристотель не хотел тратить на них своё время, поэтому занятия со знатными сотоварищами царевича поручил вести Феофрасту и Каллисфену. А сам полностью углубился в процесс передачи Александру высоких знаний.

В целях притирки с подростком Аристотель искал контакт с ним в обычной сфере человеческих отношений. Он уже знал, что Александр неравнодушен к военным успехам отца, словно боялся, что он не успеет совершить что-либо героическое.

– Я обещал твоему отцу, что воспитаю тебя лучшим из всех эллинских царей и полководцев, – внушал наставник, – но ты станешь им, только следуя моим урокам. Царь Филипп – большой стратег и храбрый воин, о его победах уже говорит Греция. Но тебе не нужно беспокоиться, будто на твою долю не достанется воинской славы и почестей. К сожалению, мир и войны увязаны одной цепью. Есть время войны, есть время мира, но война – это, прежде всего, смерть, горе и разорение народов. Вот почему, когда ты станешь царём, прежде чем воевать с кем-либо, спроси свой народ, нужна ли ему эта война. Спроси себя, зачем тебе нужна война. И когда ты получишь ответы, действуй по обстоятельствам.

Аристотель внимательно посмотрел на Александра, пытаясь определить его реакцию. Заметив его интерес, продолжил:

– Когда станешь царём, никогда не воюй с Афинами! Запомни, этот город принадлежит не одним афинянам, он центр политического и культурного единения Эллады. В нём живут свободолюбивые люди, эллины, которые не знают, что такое рабство духа. Они могут быть пленены, но их эллинскую природу никому не сломить. Живут они по законам демократии, не терпящей насилия, жестокости, неравноправия, тем более рабства. В гражданах Афин ищи, Александр, своих союзников, но не врагов.

* * *

Аристотель с удовлетворением отмечал, что ученик воспринимает его уроки, семя мудрости падает на благодатную почву. И в дальнейшем он направлял движение мыслей Александра в русло понимания Эллады, её культуры, поиска путей мирного разрешения конфликтов между греками и македонянами.

Греки упорно называли варварами другие народы Ойкумены, хотя среди них имелись древнейшие высококультурные цивилизации, такие как Египет, Вавилония, Финикия. Аристотель не скрывал эллинистического мировоззрения, придерживался тех же взглядов, как остальные греки. Он даже указывал на природные различия между эллинами и варварами, не забывая, что к последним афиняне относили и македонян. Но с первого дня знакомства с юным наследником македонского царя он рассмотрел в нём эллинистическую натуру, ухватившись за идею непременно вырастить из него союзника Эллады.

Очередной урок он посвятил важной теме: