Орёл в стае не летает

– Они могут открыто сказать тебе свои соболезнования, а втайне будут держать злорадство, поскольку это гадкое чувство свойственно любому человеку. Потом же, зная твоё слабое место, друг когда-нибудь захочет использовать это знание, внезапно ударит по нему, если вдруг разочаруется в дружбе или захочет навредить. Ожесточенная злоба, особенно исходящая от бывшего друга, всегда высматривает брешь, метит в уязвимое место и наносит смертельный удар туда, где всего больней.

– Выходит, никому из друзей нельзя доверять? – откровенно изумился Александр.

– Александр, мальчик мой, такова жизнь, особенно царственных особ. Запомни правило: перед кем открываешь душу, тому платишь дань, становишься его рабом. Поэтому не позволяй никому – ни друзьям, ни недругам – нащупать дно твоей души, иначе дашь нечаянный повод для разочарования в тебе.

Становление характера

Александру Миэза пришлась по душе безлюдьем и свободой. Вдали от Пеллы, среди гор и лесов, без излишней опеки отца и матери рядом с наставником он понял, что счастлив. Здесь время катилось осознанно и покойно, будто колесница по наезженной колее…

Александр тянулся к Аристотелю, искал в нём опору как в близком человеке, и наставник, отвечая на его призыв, шёл навстречу с отеческой заботой. Вскоре сам понял, что нуждается в общении с ним. Иногда воспитанник менялся в настроении, без видимых причин проявлял своеволие и упрямство, грубил Аристотелю и другим учителям, гневался на каждого, кого считал виновным в своём срыве. Мог вспыхнуть, словно сухое полено, возмутиться, невзирая на то, кто перед ним, чтобы затем остыть и показаться добрым и заботливым. Окружающих его людей радовало, что подобное случалось нечасто, и только Аристотель находил в себе силы и умение вовремя успокаивать взбунтовавшегося воспитанника, с удовлетворением отмечая в нём главное – плоды учения зримо перевешивали любые проявления несносного характера Александра.

* * *

В подобных проявлениях характера Александра не было ничего удивительного. Он взрослел, приближаясь к возрасту, когда подросток превращается в юношу. Окружающий мир с каждым днём открывался ему новыми гранями, а он оказывался не готов воспринимать его как свой мир, узнаваемый и доступный. Аристотель понимал, что воспитаннику уже требуется больше, чем обретение знаний через обычные уроки и советы учителя – он был готов постигать философию жизни. И вопросы его становились всё конкретнее…

Однажды ученик заговорил о своём будущем, когда он станет царём.

– Как мне выбрать надёжных советников среди всех людей? – спросил он с озабоченным видом.

– Что я слышу, Александр! – радостно отозвался Аристотель. – Не зря я провожу с тобой время, если в таком возрасте тебя интересует столь важная для государя проблема. – Лицо наставника стало серьёзным. – Главное, при царе должны состоять верные ему люди, которые, имея в нём собственный интерес, готовы постоять за него, рискуя даже собственными жизнями. Находить таких помощников ты сможешь, если овладеешь тайной наукой управления народом – философы называют её «устной» и не предают знания широкой огласке.

– Учитель, научи меня такой науке! – Аристотель заметил в глазах Александра неподдельный интерес.

– Что ж, я поделюсь своими познаниями, как ты просишь. Слушай и запоминай.

Аристотель начал излагать советы, которые уже начал записывать для себя в новом труде «О характерах»:

– Не грей себя надеждами, что заглянешь в голову человека, чтобы оценить его, каким он может быть помощником для тебя. Все люди похожи на дома с разными фасадами и разным убранством внутри, поэтому трудно приближать кого-либо без ошибки промахнуться. У льстецов лицо, как фасад у роскошного дома, а внутри – одна убогость. Льстецы рассыпаются в любезностях, гарцуют перед тобой не хуже доброго скакуна, а когда дело с них спросят, превращаются в не пригодных к государственной службе людей. У другого владельца дом недостроенный за недостатком средств или умения хозяина – и такими дома у них остаются на всю жизнь. То есть ничего хорошего царю ожидать не следует.

– Как же определить нужного человека? – горячился Александр.

– А ты заставь человека, к кому ты проявляешь интерес, разговориться и послушай его. Язык – ключ от дверей кладовой с мудростью; иначе как узнать, если дверь заперта, что внутри кладовой – золото или медь или в ней вообще пусто? Но прежде научись постигать характеры людей, улавливать их настроения.

Аристотель раскрывал перед царевичем собственные секреты познавания людей, что было совершенным откровением: