Орион взойдет (с примечаниями переводчика)

Он опустился в кресло. "Какие странные слова для ребенка, - подумал он. - Наверное, она слышала их от взрослых, и фраза имеет какой-то смысл... Какой же? Лозунг, наверное. Орион здесь - охотник, в других частях света это гигант в цепях. Но в этих краях так называлось зимнее созвездие, а территория Северо-западного Союза простирается и за Полярный круг. Тем не менее... это следует выяснить".

И последующие двадцать лет он выяснял - в меру своих возможностей.

Глава 3.

Выдриный ручей забрал меня и тело мое поволок,

Тихо-тихо,

Через тот летний день

От тростников, шелестевших у Проваленного Моста,

В лес Идриса,

Где сплелись солнце и тень.

Заросли расступились только у фермы Арви,

Там под яблоней старой

Впервые девчонку я целовал.

А потом, рука в руке, мы стояли на холме медовом

И дивились кружению мира,

Пестрой бурей, дурманящей глаз.

Позади оставив Алфентон, скромный поселок,

И, все мечты отбросив,

Тот мальчик - я прежний

Стремился вместе с потоком

В бухту Пробуждения,

И там увидел он море.

А над Выдриным Перекатом

Седой вздымался пик,

Тысячелетья видавший,

Ведет туда торговая дорога,

И с времен незапамятных

Гостиницы манят прохожих.

Но далее текла река до Типтона, где прежде

Под листвою ивовой

Учился делу я.

Была на месте вывеска, и, неудачника приветствуя,

Она глядела на меня и дальше

На всех незримых здесь друзей.

А в Харпфорде все знали - я гуляка,

Пьянчуга и игрок,

И не люблю работать.

А женщин обожаю и шарю по садам

Никто меня там не увидел,

Лишь галки да вороны.

Не так уж далеко от моего поселка

Закончилось скитание мое;

Под крышей ив на отмели

Безвестные мои белеют кости...

Но ветер и течение уносят

Те имена, что наполняли душу.

Закончив петь, Плик тренькнул по струнам лютни, положил инструмент на стол, возле которого сидел на скамье, схватил стакан вина и единым глотком наполовину осушил его.

- Что это? - спросила Сеси.

Плик пожал плечами:

- Кажется, я зову эту песню "Имена".

Встав перед ним, барменша укоризненно погрозила пальцем. Движение это заставило ее бедра дрогнуть... очаровательные округлости, как и все остальное. Облегающее - по щиколотки - платье самым лучшим образом подчеркивало все ее достоинства. Хорошенькая: темные колечки рамкой вокруг карих глаз, курносый нос, полные губы, чистая кожа.

- Я хотела спросить, о чем эта песня, - сказала она. - Ты же знаешь я не говорю на англее.

Плик пригубил питье, но уже медленнее.

- Нечто автобиографическое. Не то чтобы чистая правда, но там есть про мои родные места.

Она соблазнительно повела плечами.

- Хватит, все поняла. Кое-что разобрала и уже струхнула. Честно скажу тебе, Плик, когда ты впадаешь в это странное настроение, я всегда пугаюсь.

- Я не хотел тебя волновать, драгоценнейшая моя винная Лозочка. Улыбка тронула его губы. - Приношу извинения. Следующую песню сложу на франсее в твою честь. Кстати, я уже скоро освою брежанегский... только не разговорный, а литературный. И сразу же сложу на нем балладу, воспевая тебя и все твои достоинства.

Пригнувшись, она одарила его быстрым поцелуем. Плик потянулся к ней, но она отскочила назад с заученной легкостью.

- Ты такой милый, - хихикнула она. - Только давай не все обо мне.

- Ах, что ты, - скрежетнул Плик. - Если честно, конкуренция слишком велика. - Опустошив свой бокал, он полез в кисет на поясе и извлек из него железную монетку. - Еще один, если ты не против.

Она взяла деньги и опустевший стакан и поглядела через стол.

- А вам, сэр?

Иерн мотнул головой:

- Пока повременю.

Мужчины проводили ее глазами, пока она подходила к бочонку возле бара.

Полдень еще начинался, и в "Золотом петушке" они были втроем. Таверну эту в основном посещали рабочие и рыбаки. Почерневшие от дыма невысокие балки возносили дощатый потолок над утоптанным глиняным полом. Вокруг четырех столов стояли скамьи, окна были у самого потолка, и в подвальной комнате уже темнело.

- Экое приятное зрелище, - пробормотал на англее Иерн. - По правде сказать, я мог бы и повторить заказ, но лучше все-таки подождать, чтобы Сеси повторила прогулку: она так зазывно виляет задком.

Плик вздрогнул.

- Что? - спросил он на диалекте того же самого языка. - Вы говорите... как один из аэрогенов?

Иерн кивнул.

- Только не шуми об этом. Мне весьма понравилась твоя песня. Конечно, странная, но мне понравилась, и ты очень хорошо подогнал слова к старинной народной мелодии. - Он протянул руку. - Таленс Иерн Ферлей.

- Тот самый... Буревестник?.. Это честь для меня, сэр. - Поэт ответил рукопожатием. - А я Пейт Ренсун из Девона, что за Каналом. Впрочем, здесь все зовут меня Плик.

Они оглядели друг друга. Англеман был высок, худощав и неловок в движениях. Узкая голова, тонкое лицо с глубокими морщинами, выступающий нос, длинный подбородок, бледно-голубые глаза. Алкоголь и табак заставили охрипнуть некогда мелодичный голос. Подобно Иерну, он был чисто выбрит, коротко стриг уже редеющие светлые волосы. Но одежда его: куртка, брюки и ботинки - была куда хуже простых вещей человека из Клана.

- Могу я поинтересоваться, что занесло вас сюда? - спросил он.