Орхидеи еще не зацвели (СИ)

Признаюсь, такая отповедь возбудила во мне любопытство. Но сначала мне нужно было уладить свои дела. Потому что мне не хотелось бы, вернувшись в замок, застать свои чемоданы перед калиткой, а возле них — двух полисменов с наручниками и ордером на арест самозванца. Произнеся: «Хорошо, пять минут, и я ваш», я тут же ринулся в свою комнату. Разумеется, там уже находилась Элиза. В руках у нее была моя табакерка, и я с огромным наслаждением вспомнил, что в последний момент взял ее, — конечно же, не Элизу, а табакерку, — вместо прежней, украшенной монограммой. Кто бы что ни говорил о расточительстве, но оно модно. Я протянул руку, и миссис Бэрримор безмолвно отдала мне свою добычу. Вещица хранила тепло ее ладони, напиталась ее флюидами, и у меня голова пошла кругом. Я почувствовал, что в названии этого месяца — две буквы W, может быть, даже три. А ведь мы знаем еще со школы, что в месяцы, где в названии есть эта буква, джентльмены ведут интимную жизнь.

— Мисс Бэрримор… — начал я и вдруг закончил фразу таким образом: — …у вас есть сестра? — На самом деле я хотел спросить, зачем она трогала мою табакерку, но не решился упомянуть этот предмет. Как там было у Эйвонского Лебедя? Пам-пам-пам-пам нас делает раздумье, и гнется стебель нашего дерзанья, бесплодно тычась в разума тупик.

— А? Что? Зачем вам это-с? — уточнила она в некотором замешательстве.

— Или может быть, у вас еще один брат? — «Епт!» — возмутился мой внутренний голос.

— Нет… сестра-с.

— Она тоже замужем? — продолжил я, ощущая, что если мои уши — помидоры, то они вполне созрели, а если нет, то не мешало бы им понизить уровень пунцовости или наконец лопнуть.

— Ннеет… вы не должны меня об этом спрашивать-с! — сказала она с неожиданной твердостью. — Настоящие джентльмены таких вопросов не задают-с!

Ага, значит, сестра… думал я всю дорогу в Кумб-Тресси. Значит, наверно, еще не замужем… Тем временем Степлтон мне рассказывал и рассказывал о болотах, их флоре, фауне, экологии и метафизике. Рассказал он мне и о судьбе нашего общего знакомого, Пупса Рочестера. Все понимали, что он плохо кончит, но утонуть на «Мулен Руж» в луковом супе лишь потому, что местная танцовщица назвала манеры англичан изысканными… от хохота у него суп пошел носом, и он захлебнулся. Какая английская смерть!

Глава 17

Едва въехав в пределы Кумб-Тресси, я немедленно отправился на почту позвонить.

— Алло, это ты? — сказал я, услышав, что там сняли трубку.

— Разумеется-с. Кто ж еще-с?

— Или номер первый?

— Нет-с… то есть да-с… то есть я рад-с, что вы так быстро разобрались в местных особенностях Гримпена-с и столь полно овладели информацией, что задали мне этот вопрос-с.

— Впрочем, безразлично, кто именно из вас. Мне это не интересно до тех пор, пока не сказывается на моей брючной складке.

— В высшей степени разумно-с.

— Ведь ты же не собираешься меня…

— Нет-с, учитывая сложившиеся обстоятельства, это было бы, с моей стороны, крайне неосмотрительно-с.

— Где сейчас ваша сестра, которая барменша?

— Орландина? Зачем вам это-с?

— У меня к ней срочное дело.

— У такого джентльмена, как вы-с, к ней не может быть никакого дела-с.

— Ну, не тебе критиковать мои дела, дружище, пока твое собственное дело не закроют. Ладно, где твой номер два?

— Они… с вашим… другом-с выехали в вашей машине примерно полчаса назад-с. К вечеру вы их увидите-с. Хочу напомнить, что мой брат выступает под флагом вашего друга, а ваш друг — под вашим-с, — отрапортовал Селден, при упоминании о незакрытом деле сразу же став менее коммуникабельным. Суровый, немногословный беглый каторжник, невольник чести, да к тому же и дворецкий. Воплощенная строгость и респектабельность.

— Замечательно. Но эта твоя… сестра, она работает в одном из местных пабов, не так ли?

— Она моя сестра-с, поэтому я, хотя и прекрасно сознаю, что нахожусь в вашей власти и при этом пользуюсь вашим гостеприимством, не вполне заблаговременно осведомившись о том у вас-с…

— Да пожалуйста, мой дом — твой дом, мои носки — твои носки!

— … я все-таки взял бы на себя смелость и попросил бы вас не…

— У меня, может, серьезные намерения.

— Позвольте заметить-с, что у джентльмена вроде вас не может быть серьезных намерений по отношению к девушке вроде нашей Орли, если, к тому же, учесть, что вы-то ее еще и в глаза не видели-с.

— То есть я не Бахрам Гур, который влюбился в портреты семи принцесс и на всех честно женился?

— Нет-с. И не Бригам Янг.

— Уж это точно! Но, может быть…

— Нет-с.

— Ну раз так, значит, так. Значит, не вышло?

— Не вышло-с.

— Что ж, значит, пока. У меня на стене висит ятаган, ты смотри, в носу им не ковыряйся.

— И вы тоже не балуйтесь, сэр.