Орхидеи еще не зацвели

— Ничто не препятствовало Алберту обеспечить себе антураж, который бы отвлекал внимание следователя. В частности, он мог подбить Лору Лайонс, с которой не только весьма коротко знаком, но даже был помолвлен, когда она, разумеется, еще была Лорой Френкленд…

— Гм! — произнес Френкленд, но только и. Хотя по взгляду, которым он выстрелил от бедра, как ковбой, можно было подумать, что он люто ненавидит меня, Шимса и заодно всех женщин, кроме Агаты Кристи, с которой незнаком.

— … вызвать сэра Чарльза к калитке, а потом не прийти. Он же мог анонимным письмом побудить Хьюго Лайонса явиться на место свидания в облачении Хьюго Баскервиля и в сопровождении Гинефорта.

— Не получается, Стивен, — сказал я, — ни одна собака не пробежит мимо человека, затаившегося в кустах. Она обязательно обнаружит его присутствие. Однажды я, будучи обрученным с Лили Мордонт…

— С кем ты только не был обручен, Берти, — вставил Генри.

— В общем, я по тем или иным обстоятельствам вынужден был спрятаться за диваном в ее комнате. Однако Лили вошла в комнату не одна, а с болонкой. И первое, что сделала собачка, оказавшись в помещении — она подбежала к дивану и принялась на меня лаять.

— Это знают все, кто когда-либо прятался в комнатах у девушек, — заметил Питер и тут же добавил: — я сужу по рассказам своих прихожан, а не по собственному опыту, ибо священнику незачем прятаться.

— Верно, — заметил Генри, — всегда можно сделать вид, что причащаешь дамочку, лежащую в постели, а штаны снимать не надо.

— Фуу! — сказал Питер и зарделся.

— Кусты на аллее достаточно плотные, — объяснил Стивен, — если затаиться за ними, спокойный доброжелательный пес, каковым является Гинефорт, воспримет это в порядке вещей. С точки зрения собаки это все равно, что возня за стеной в соседней комнате, а такие явления она, как правило, пропускает мимо ушей, иначе бы ее жизнь стала адом.

— Ох, не стал бы я надеяться на это, — скептически заметил я.

— Эти мысли могли прийти тебе в голову только сейчас, — сказал Грегори. — А тогда ты об этом даже не думал.

— Ну, может быть, — сказал я, — хотя и сомнительно. Я ничего такого, по крайней мере, не помню.

— А что ты помнишь, Берти! — воскликнул Юджин.

— Действительно, у меня последнее время начались провалы в памяти, — пожаловался я. — Это началось полгода назад, когда в Лондон приехал модный гипнотизер. Он вызвал меня на сцену и загипнотизировал. С тех пор я стал путать сон и явь, и у меня бывают мистические видения. В таком помрачении я мог бы совершить непоправимое, если бы оказалось, что этот гипнотизер мне дал такую установку.

— Правда? — изумился Стивен. — Я не знал об этом!

— Что ты вообще мог знать, мелкий домашний манипулятор. Вокруг нас во все стороны раскинулся дикий, волшебный мир, он бурлит, по нему ходят волны флюидов. Теплые потоки перемешиваются с холодными, а синие — с розовыми. Наше внутреннее и внешнее отражает друг друга, как система магических зеркал. И когда эти зеркала оказываются напротив друга, в них возникает фигура, и эта фигура движется к вам, движется, движется…

Все погрузились в транс.

— … она приближается, и проламывает лед зеркала, и проламывает лед вашей обычной жизни. Это вестник из мира деятелей, мира, который однажды тебя призовет и облачит своей властью. Он даст тебе невероятные возможности. Он обойдет все законы сверху. Если тебе нужны деньги, он даст тебе деньги, если тебе нужны женщины, то он даст тебе женщин, если тебе нужно бессмертие, он даст тебе бессмертие. Но чтобы получить бессмертие, придется умереть, кто-то должен тебе помочь. Это понятно?

Они кивнули головами, как Всемирный конгресс зомби во время плановой сессии.

— Сейчас вы все останетесь в этой комнате. Вы будете сидеть неподвижно и ждать, когда я вернусь. Мне нужно поговорить с моим гостем.

И произнеся эту эффектную речь, я покинул гостиную.

Глава 41

— Ну что, прошло нормально? — спросил Чарльз Баскервиль, который давно уж рассиживался в моей комнате, покуривая свой любимый кальян и почесывая серого кота Бастарда, видимо, очень привязанного к прежнему хозяину.

— Ага.

— Как они?

— Ждут в гостиной.

— Все в порядке?

— Все отлично. Прошло как по маслу.

— А что вы им сказали насчет яда на дротиках?

— Ничего. Они не спросили.

— Так спросят.

— Мой приемный дядя, ну то есть второй муж одной из моих теть, кстати, порядочной гадюки, большую часть жизни провел на Востоке. Он привез оттуда несколько диких зверей и коллекцию ядов. По образованию он врач. Все это знают, поэтому-то и вопрос не возник. Это, так сказать, наш семейный скелет в клозете общего пользования.

— Ну так молодец, хорошая работа! Просто безукоризненная! Я думаю, мой мальчик, что ты заслужил знать, как случилась эта смерть, которую ты взял на себя.

— Да, — не стал спорить я, — думаю, заслужил.