Орхидеи еще не зацвели

— Берти, колись уж! — возопил Генри. — На кого на этот раз ты не хотел бы возводить напраслину?

— Все на того же Хью Лайонса, — простодушно ответил я, хотя, возможно, кто-то посчитал бы меня коварным. — У него был мотив, и была возможность. Он зачем-то следил за нами. Именно от него мы узнали, что сэр Чарльз ждал на болоте Лору. Будучи художником, он мог подделать ее почерк и вызвать старика ночью из замка ложным письмом.

— Зачем?

— Чтобы было похоже, будто тот умер при встрече с собакой. К тому же, все эти выбрыки — собака с лампочкой, портрет, одежда… Не слишком ли много случайностей в одном ряду?

— Логично, — сказали все. — А как он подсыпал яду?

— Будучи внебрачным сыном сэра Чарльза…

— Нет-нет-нет, — закричали все, — он сэру Чарльзу даже на глаза никогда не попадался! Они никогда не встречались! Хьюго занял твердую позицию по этому вопросу.

— Вы же видите, как это работает на мою теорию. Лайонс зачем-то создал впечатление, что он никогда не встречался с дядюшкой Генри, что само по себе дико. Но не мог ведь сэр Чарльз не встречаться с его отчимом, лесником.

— Чарльз любил лесника. Провел с ним весь день перед смертью, осматривая угодья, соревнуясь в стрельбе, — хмуро произнес Шерлок. — Завтракал, обедал и ужинал. Ты что думаешь, это лесник его траванул?

— Я думаю, что все гораздо проще. Хью пришел в родительский дом, когда там находился сэр Чарльз. Поскольку он, как мы только что выяснили, страдал демонстративным сэрочарльзоненавистничеством, он не стал обнаруживать свое присутствие. Зашел к матушке, зашел на кухню, перекусил, прошел мимо пальто сэра Чарльза и отправился восвояси. Старший Лайонс об этом даже не знал, а матушка умолчала.

— Почему? — спросил Шерлок.

— Потому что это слишком эксцентрично.

— Ну да, а мотив?

— Он рассчитывал, что будет упомянут в завещании, или что наследник с ним поделится из порядочности. Ведь всем известно, что он сын сэра Чарльза, а значит, родственник наследника. У нас нет точных данных, какие действительно отношения были у покойника с миссис Лайонс, и старшей, и младшей… Здесь может быть еще и месть, мы же знаем, какой трудный характер у этого Лайонса.

Все закивали головами.

— Значит, нам пора его арестовать. О нечаянном убийстве здесь речь уже не идет, — произнес Шерлок и встал, но не вышел, потому что…

— Мистер Френкленд! — рыкнул наш Бэмби, воздвигнувшись в дверях.

Глава 39

Мистер Френкленд неторопливо проследовал в гостиную. Обстоятельно кряхтя, он занял кресло у камина, с которого перед этим необдуманно соскочил инспектор Мортимер. То есть Шерлок соскочил с кресла, а не с камина — полицейскому на камине сидеть несолидно, если он не является статуэткой, а статуэток-полицейских, насколько я знаю, не производят ни в Китае, ни в Ворчестере, а даже будь он статуэткой, как мне вдруг подумалось, он бы стоял.

Маленькая черно-рыжая кошка Гингема, согнанная с колен Шерлока и с недовольным видом ждущая возле кресла, уселась на новые предоставленные ей колени и, вежливо почесываемая, заурчала. Затем Френкленд не отказался от фирменного баскервильского портвейна, предложенного ему сугубо из вежливости — ну правда, какая и кому радость с того, что это клетчатое брюхоногое ополовинит наш винный погреб. Дождавшись напитка, принесенного зайчиком Бэрримором, он медленно, вполне насладившись оттенками вкуса, все выпил, после чего обвел нас холодным черепашьим взглядом. Он как будто специально тянул время. Когда же его тренированные сенсоры старого сутяги единодушно подали сигнал, что скоро присутствующие шесть молодых мужчин с крепкими кулаками утратят уважение к сединам, он заговорил. Его речь я не стенографировал, потому что, во-первых, я не умею стенографировать, а во-вторых, делать мне больше нечего.

В общих чертах, он сказал следующее. Сэр Чарльз был его клиентом и личным другом, поэтому периодически, как фокстерьер — крысу, приносил к нему домой всякие разные завещания, заверял в присутствии трех свидетелей и оставлял на хранение. Завещания писать Баскервиль любил, ну просто хлебом не корми, так что их накопилась бы целая гора, если бы Френкленд долгими зимними вечерами не растапливал ими камин. Последнее из таких завещаний датировано днем смерти сэра Чарльза; в его подлинности (завещания, конечно, а не сэра Чарльза), не может быть никаких сомнений. Свои подписи под документом поставили лесник, конюх Перкинс и экономка Френкленда, не важно, как ее звать, потому что это почтенная старая леди.

— Лесник Джон Лайонс? — уточнил Шерлок.

— Да, а что? — ответил Френкленд.

— Хо!

«Хо» — еще мягко сказано. Леснику обломилось 20 тысяч фунтов по условиям завещания; Лайонс-Джуниор не получил ничего.

— О Джоне Лайонсе, это был новый пункт завещания?

— Как раз нет, он присутствовал даже в том завещании, которое составил сэр Чарльз до отъезда за границу. Но только сумма, понятное дело, была несколько меньше.

— Ага, — ухмыльнулся сэр Генри, — джентльменское соглашение.

— Именно.