Орлеан

Василий Карлович вдруг вспомнил, что у его тестя есть подходящее кресло для Мошиаха. Честное слово, оно бы сгодилось: спинка его была из коричневого бархата, ножки с деревянной резьбой и покрытые лаком могли бы держать на себе хоть Ивана Грозного, если бы тот согласился слегка присесть. Но тесть был не в теме, скорее всего он пожег эту роскошь в своей печи-голландке, в которую зимою засовывал всё, что могло гореть. А если не пожег, ежели не успел? И Неволин заволновался. Он решил сегодня же вечером забрать деревянное кресло у старика и, если надо, применить силу, не останавливаясь ни перед чем. И коли Мошиах вдруг явится, выйдет из озера или опустится прямо с тучи, то, конечно же, отдохнет на том, что предоставил ему дознаватель, а уж потом будет спасать и судить, разделять и властвовать. Но кого судить и кого спасать, этого Василий Карлович в точности не знал. В Орлеане почти не было евреев, а те, которые остались, были настолько серьезно помешаны с немцами и кулундинцами, что отличить их от обыкновенных монголов не представлялось возможным. А если так, то надо ли ждать Его, нужно ли у тестя отбирать любимое кресло?

Дверь в кабинет Неволина отворилась без стука, и дознаватель суетливо вырубил свой компьютер, ибо не хотел, чтоб в его внутренний мистический мир лезли досужими атеистическими пальцами.

– Нам крышка, – бесцветно сообщил мокрый до нитки милиционер, бегло взглянув на умерший экран. – Он коньки откинул… Россия для русских…

– Какая Россия? – не понял дознаватель. – Ах, эта… – вспомнил он. – Да, да… – Он помял свой колючий подбородок, примериваясь к ситуации.

За спиной вошедшего стоял напарник, на устах которого блуждала нехорошая улыбка случайного свидетеля.

– Ты сказал о России… К чему это? – потребовал уточнения Неволин.

– Он не дышит! – почти вскричал милиционер. – Сколько тебе раз объяснять?!

Под башмаками вошедшего образовалась небольшая лужа дождевой воды.

– А ты постился перед заданием? – спросил дознаватель требовательно. – Небось, трескал всё подряд. Пельмени, минтай и всё такое… Не сосредотачивался, не говел…

Он подошел к милиционеру поближе, внимательно вгляделся в мокрое лицо. Оно показалось ему глумливым.

Размахнулся и дал кулаком в глаз.

Тут зазвонил казенный телефон. Василий Карлович поднял трубку.

– Неволин у аппарата. Да… Понял. Сейчас будем.

Он положил трубку на рычаг.

– Найден труп на улице Навалочная, – сообщил он. – Нужно выезжать на дознание.

– Несчастный случай? – предположил с надеждой милиционер.

– Похоже на убийство, – не разделил его оптимизма Неволин. – Это местный предприниматель. Оригинальный во всех смыслах человек. Представитель среднего класса. Наша опора. И на тебе. Нет ни среднего класса, ни человека.

– Нам хотя бы кипяточку попить. А то промокли до нитки, даже ноги не идут…

– Кипяточку тебе в аду нальют, – жестко отрезал дознаватель. – Пока ты будешь здесь кипяточек пить, вещдоки все испарятся. Знаешь, что такое вещдоки?

Милиционер отрицательно мотнул головой.

– Хотя какие тут вещдоки… – И Василий Карлович задумчиво поглядел в окно. – При такой-то погоде?..

2

Ливень прошел, но улицы были полны водой.

Недалеко от бензоколонки уже стояла подновленная в местном автосервисе машина скорой помощи, к капоту которой был приварен товарный знак «Ламборгини». Рядом с ней чернел величественный «Святогор», и дверца его была приоткрыта. Недалеко от машины лежал сам водитель, асфальт под ним напоминал копирку, на которой виднелись белые пролежни от испарявшейся на глазах воды.

Неволин вылез из уазика, втянул в себя влажный воздух, наклонился над трупом, не касаясь его руками.

– Я и говорю, – повторил он. – Какие тут могут быть вещественные доказательства?..

– Смерть наступила недавно, – сказала ему женщина-врач из скорой помощи, – предположительно, часа два-три назад.

Она вытерла губы платком, потому что до этого ела чипсы со вкусом белых грибов, и ей не хотелось, чтоб белые грибы висели на ее губах.

– Полтора часа назад убили, – поправил ее милиционер, который ранее на этом месте говорил о пельменях.

– А почему полтора? – переспросила она с вызовом.

– Поверьте моему опыту. Уж я-то знаю.

– Да не слоняйтесь вы здесь! – вспылил дознаватель, теряя терпение. – Вы мне все следы запутаете!

– Следов на воде никогда не бывает, – поправил его милиционер.

– Тут-то я тебя и поймал! – Одна половинка лица Василия Карловича задергалась, а другая, по ту сторону шрама, оставалась спокойной. – А зимой тоже не бывает, когда вода замерзнет?! Что ты на это скажешь?..

– Ладно, ладно… Вы мыслите парадоксами, а мы – люди маленькие, – пошел на попятную его товарищ.

– Это не парадокс. Это, скорее, апория, – объяснил ему Неволин, думая о своем. – Но скажу тебе больше… Когда Христос ходил по водам, ведь это зимою было дело, а не летом. И не в Палестине, а намного севернее, в Восточной Европе…

– Христос был римлянином, – сообщила женщина-врач, подводя губы помадой, – из знатного аристократического рода. Я в газете об этом прочла.