Орлий клёкот. Книга вторая

Резервы у немцев ко времени подхода дивизии были и в далеком тылу, и близкие, готовые для выброски на любой опасный участок фронта.

Выслать бы несколько разведгрупп фашистам в тыл, чтобы добыли они «языка», тогда осмысленней принималось бы решение, но времени для этого нет, ведь приказ конкретен: наступать с ходу. Неожиданность — половина победы.

Верно. Но для полной победы нужна и вторая половина. С ней как быть? Вот тут-то и оказалась осечка.

8 марта 1943 года. Вроде бы женский праздник. Но и мужикам он не безразличен. Накануне еще политруки, как ни трудно пришлось, а пособили бойцам, кому было куда, отправить телеграммы. Это взбодрило бойцов. Никто почти не думал, что многие из этих телеграмм станут храниться в комодах, в шкафах, за иконами, а то и на стенах в рамочках долгие-долгие годы, передаваться в наследство из поколения в поколение, как драгоценность. Считали тогда все, что деморализован противник Сталинградским котлом и даже от самого малого нажима побежит. А тут не малые силы — целая армия, да еще каких орлов! Командиры кадровые, бойцы все обстреляны на границе — пулям кланяться не станут. К тому же наступление решено начать ночью. Для пограничников действовать в темноте привычно, а немец ночью спать любит. Вот и получит перцу. С нашей же стороны все бескровно сложится.

Все ждали сигнальных ракет. Зеленых. Пограничных. В окопах, отбитых у фрицев прежде, когда еще наступление шло успешно, приготовились к первому броску; в оврагах близких — резервы для развития успеха; в селах, подальше, — еще более крупные резервы. Чтобы ввести в прорыв. Напряжение великое. Но, пожалуй, более всех ждал начала наступления Богусловский, начальник штаба, ибо впервые он разработал не пограничную операцию, а войсковую. Он то и дело поглядывал на часы и томился медленностью, с какой перемещались стрелки на его «кировских». Он уже не мог долго оставаться на месте: то мерил шагами тесную комнатку, то вновь нависал над картой, «прокручивая» в своем воображении всю фабулу предстоящего боя — все у него двигалось, все наступало, стройно, точно по графику.

«А если кто опередит?..»

И уже сейчас, загодя, он продумывал возможные варианты своих решений, и, если что не получалось гладко, он отрывался от карты и ходил, ходил, ходил, пока не появлялось у него ясности, и тогда карандаш быстро набрасывал условные обозначения на карте. Пока снова не спотыкался он об неожиданную закавыку. Пять минут до ракет. Четыре минуты. Две. Одна. Нет, он не услышал хлопков ракетниц, не видел зеленых всполохов, змеино шипящих в стылой темнотище, но он, как и все там, на передовой, встрепенулся, а потом напрягся, как сеттер в стойке перед фазаньим гнездом. Он теперь ждал докладов, хотя понимал, что не вдруг они начнут поступать. Не мог, однако, не поглядывать на телефониста вопросительно.

И вот — наконец-то! Протягивает телефонист трубку:

— НШ Первого.

Ликует трубка:

— Не ожидали фрицы такого. Бегут! Пора вводить резерв первой очереди для развития успеха.

— А не рано? Если бегут, преследуйте пока своими силами. Когда немцы станут вводить резервы, тогда…

— Отдельные высоты врага ожили. Огонь интенсивный и пристрельный.

— Обходите малые очаги сопротивления. Ваша задача — наращивать темпы наступления. — И спросил: — Координаты оживших высот?

Склонился к карте, помечая синим карандашом называемые в трубку высоты, чтобы направить для их захвата резервные подразделения. А сомнение уже проклюнулось:

«А не многовато ли этих самых «оживших высот»? Многовато…»

Но это как первый звонок для тех, кто в театральном буфете. Вроде бы мимо ушей пролетает он, не портя благости вожделенной, не поторапливая пока еще.

Только и второй звонок прозвенел. Еще один доклад НШ полка, Третьего:

— Противник, панически побежавший вначале, начал предпринимать ряд контратак. Отбиваем их успешно.

— Никакой обороны. Только вперед. Подкрепление сейчас направляю вам.

Направил. Но уже с явным сомнением: нужно ли так спешить с вводом резервов? Поразмыслив, решил предложить командиру поправку к его решению:

— Резерв первой очереди введем, а со второй очередью повременим. Не такое, как мы предполагали, начало. Придержим силы, пока не появится полной ясности.

— Не станем ли потом локти кусать? Могли развить успех, а не развили.

— Возможно. Вполне возможно. И все же предлагаю не спешить. Подождем. Поглядим, как у соседей дела пойдут.

— Отменить приказ по армии? Приказ фронта?! Рокоссовского приказ?! Это, батенька мой, не в нашей власти.

— А мы и не будем отменять. Не станем только давить на полки.