Орлий клёкот. Книга вторая

Ну пошло, как он сказал сам себе, поехало: «1-Ц», «Штаб Антон», «Леопард», «Тигр» и прочие, прочие зашифрованные войсковые разведывательные и контрразведывательные органы, лишь в названиях которых черт ногу сломит, а их нужно не только знать, но и хорошо разбираться во всех тонкостях их работы. Одно пока ясно Богусловскому: руководят всем этим обилием террористов, диверсантов и войсковых разведчиков высокие профессионалы, к тому же они вовсе не жалеют своих людей, засылают в наши фронтовые тылы с одним и тем же заданием по несколько групп. Пусть десяток-другой погибнет, но кто-то сможет содеять зло или разведать истинные силы, противостоящие им, немцам. Проскакивают сквозь сито проверок, каким бы частым оно ни было. Во всяком случае, сводки, который ложились на стол Михаилу Семеоновичу, не всегда сообщали об успехах. Перехитряли пограничников, и те, случалось, цеплялись лишь за хвосты.

Особенно переживал Богусловский, когда узнавал, что в каком-либо из недавно освобожденных сел лилась невинная кровь вольно вздохнувших и принявшихся восстанавливать колхоз сельчан. Налетчики были к тому же в красноармейской форме или, того хуже, в форме пограничников. И командиров, даже старших, ездивших с охраной, убивали террористы, одетые в нашу, советскую, форму. Богусловский винил себя, что недодумал чего-то, не нашел нужного противоядия, винил свой штаб тоже за слабую, как тогда было принято оценивать, действенность разрабатываемых контрмер и те успехи, каких тоже насчитывалось немало по ликвидации и крупных диверсионно-разведывательных групп врага, во внимание не брал. Обезвреженный враг, он уже не враг. Сумевший обвести пограничников враг — страшный враг. Пусть десять из сотни, пусть он один, но он опасен, и его во что бы то ни стало следует захватить или уничтожить. Тогда, только тогда можно считать свою работу полезной и профессионально сделанной.

Михаил Богусловский искал оптимальные формы службы пограничных застав, батальонов и полков, требовал творческих решений от своего штаба, звонил в Москву Трибчевскому и Костюкову, интересовался, можно ли что позаимствовать нового и полезного у других начальников войск по охране тыла фронта, и зрела у него идея более оперативного, что ли, использования резервных застав. Чекистско-оперативные группы от них — вот что нужно. Искать. Настойчиво искать. По деревням и выселкам, по глухим лесным дорогам. С большим риском это сопряжено, особенно в лесу, но, как предполагал Богусловский, игра стоила свеч.

Опробовать идею Богусловский намеревался на правом фланге фронта, где местность была лесистая и где чаще всего совершались диверсии. В большинстве своем безнаказанные. Будто сквозь землю проваливались вражеские диверсионные группы. Через фронт вроде бы не уходили. Богусловский даже на передовую выслал своих людей и армейское начальство просил выставить погуще наблюдателей и днем, и особенно ночью. Причем посты усиленные. Минимум по три человека, чтобы подстраховать друг друга могли. Перекрыта передовая, а покоя нет: то на штаб какой налетят, то деревня какая заполыхает, то машина с секретными донесениями окажется разбитой. И пограничников вроде бы не в чем упрекнуть: въезды в лес перекрыты, на каждом перекрестке — контрольно-пропускной пункт, поголовная проверка документов. Только толк малый от всего этого. Задерживают диверсантов и разведчиков, но, как правило, одиночных. А деревни, которые поблизости от леса, живут в страхе; не спокойны штабы, окружают себя усиленной охраной, снимая роты с передовой; обозы с боеприпасами, продуктами и даже с ранеными натыкаются на засады — ох как тревожно здесь, как непонятна обстановка!

— Виною всему, думаю, наша пассивность. Оборонная тактика, — все уверенней говорил Богусловский.

И вот на одном из совещаний объявил:

— Мы ждем, когда в наши сети попадет враг, — в этом наша промашка. Искать врага следует, активно искать. Поеду-ка я еще раз по полкам. Начну с правого фланга. Организую оперативный поиск.

Он уже побывал во всех полках, заступив на должность, но то было первое знакомство, поэтому советовать что-либо, вносить какие-то коррективы в службу он не считал возможным, ибо понимал, что командиры полков и батальонов, начальники застав — люди тертые, свое дело знают, а он, Богусловский, скороспелым своим вмешательством может только навредить. Иное положение теперь, когда он уже поварился в этом прифронтовом котле, почувствовал, почем фунт лиха; теперь он не ученик, теперь он уже вправе признавать себя начальником.

— Готовьте машину.