Орлиное гнездо

Харитон долго и упорно готовился к новому походу через границу. Отряд Рядовского должен был совершить на уссурийской земле множество диверсий. Харитону поручался поджог «Звезды». «Пусть знают большевики, что кто-то борется против них, и пусть они думают, что это делает возмущенный народ, который не желает пятилетки, колхозов, индустриализации, — наставлял участников похода Рядовский. — Газеты за рубежом будут сообщать о каждом пущенном под откос поезде, сожженном колхозе, убитом коммунисте. Из этих фактов наши друзья постараются делать соответствующие выводы. Следовательно, нам предстоит творить большую мировую политику, господа», — закончил Рядовский.

Из «творцов большой политики» осталось всего лишь двое: Харитон и Рядовский, который не предполагал, что все произойдет не так, как было записано в тщательно разработанном в Харбине плане.

Шмякин угрюмо озирал своего шефа, с неудовольствием наблюдал, как тот ощупывает разболевшуюся ногу. Невеселые мысли одолевали Харитона: куда теперь податься с этим подранком? Много сделаешь, если будешь связан с такой обузой, как раненый Рядовский?

Шмякин, поразмыслив, поднялся с валежины, подтянул голенища ичигов, забросил на плечо вещевой мешок. Рядовский настороженно наблюдал за ним.

— Ну, я пошел, — сказал Харитон, нарочито позевывая.

— То есть, как это? Куда? — растерянно спросил Рядовский, догадываясь о замысле Шмякина.

— Да уж как видите, — твердо и решительно отрубил Харитон. — Не таскать же мне по этому бурелому вашу милость на своем горбу.

— Мерзавец!.. За это — расстрел! — всхлипывая кричал потерявший самообладание Рядовский.

Он с трудом привстал, расстегивая кобуру пистолета.

— А вот это вы зря, — спокойно предупредил Харитон. — Стрелять и не думайте: услышат моментом.

Рядовский плюхнулся обратно на колодину, тупо глядя в разбухшую от дождя землю, устланную мертвыми листьями.

Шмякин пошел своей дорогой. И когда его сутулая спина стала скрываться за темными стволами деревьев, Рядовский умоляюще закричал вдогонку:

— Помоги-и-и! Голубчи-и-ик!..

Но Шмякин даже не оглянулся.

На третий день пути Харитон вышел на большую горелую поляну. Никлый вейник и пожухлые, придавленные дождем будылья полыни затрудняли ходьбу.

Место было знакомое. Неподалеку пролегала старая потайная тропка контрабандистов… На ней Аверьян и Харитон Шмякины не раз охотились на спиртоносов, женшеньщиков и пантовщиков. Вернутся ли когда-нибудь эти золотые денечки?

В Харбине твердо обещали: вернутся. Надо только торопить, подхлестывать время. И Харитон шел сюда, чтобы ускорить ход событий. Он верил, что сумеет прожить на этой земле невидимо до той поры, когда из-за кордона хлынут полки иноземных солдат, чтобы восстановить его, шмякинские, права. А до тех пор Харитон будет делать все, что в его силах.

Он отыскал глазами пенек, присел, перемотал портянки, закурил. Отсюда было недалеко до бакарасевских раздольных земель.

На краю поляны стояло дерево, сохранившее в ветвях несколько золотых осенних листьев. Харитон улыбнулся: «Ишь ты, до чего жадное. Не желает расставаться с золотишком».

И стал подсчитывать, какой нынче день. Оказалось, что канун седьмого ноября. «Устрою ж я тебе, Якимка, октябрьскую люминацию, — злорадно подумал Шмякин. — Сначала на конюшню пущу красного петушка, после — на коровник…»

Пока он предавался мстительным мечтам, на поляну вышли Дерябин и Шао. Увидев Шмякина, оба остановились, соображая, что делать дальше, спрятаться или же с независимым видом продолжать путь.

Еще совсем недавно, каких-нибудь минут пятнадцать назад, Дерябин и Шао не подозревали о беде. Шао сказал тогда, что все идет очень хорошо. И что через несколько десятков шагов они выйдут на тайную тропу контрабандистов. По ней и будет лежать их путь до самой границы. У Дерябина было тогда хорошее настроение, и он решил немного развлечься. «А ты не боишься меня, Шао? — спрашивал шутливо Дерябин. — Ведь я могу убить тебя, отнять твои червонцы?» Шао добродушно смеялся: «Чего тогда делать будешь? Дорогу не знаешь. Куда пойдешь?» Но Дерябин продолжал игру: «А почему бы тебе не убить меня, Шао?» И опять смеялся Шао: «Зачем? Ты мне много денег обещал в Харбине…»

Шмякин пристально разглядывал путников. Наметанный глаз и таежное чутье подсказали ему, что этих людей бояться нечего.

— Чего стали? Подходите, знакомиться будем, — нагловато подозвал Харитон оробевших беглецов.

Дерябин и Шао, с трудом передвигая ноги в путаном прошлогоднем вейнике, подошли ближе.

Шмякин с ухмылкой оглядел обоих, сразу понял, что это за птицы и почему они оказались здесь, и начал с ними тот тревожащий разговор, когда не поймешь — шутит человек или говорит всерьез. Глаза у Харитона стали похожими на прицеливающиеся дула двустволки.

«Где же я видел эти глаза? — ознобно вздрагивая, припоминал Дерябин. — Ах, да! У Гришки. Боже, какое сходство!..»

— Значит, за кордон наладились? — поинтересовался Харитон.

Дерябин и Шао испуганно молчали.