Орлиное гнездо

Егор Калитаев, не изменяя стародавней привычке, ходил на Дальзавод не низом — по Ленинской улице или по берегу Золотого Рога, как делали многие, а по гребням сопок — от Орлиного Гнезда, где он жил, через Голубиную падь, до клуба имени Ильича. Там он сворачивал вниз, спускался к Шефнеровской улице, к главным воротам завода. Эту «верхнюю дорогу» — так называли в семье Калитаевых едва приметную тропку, ведущую от их домика через каменистые кручи к заводу, — проложил некогда дед Калитаева — первый строитель города и кораблей на берегах Золотого Рога. По этой тропке ходил и отец Егора — Степан Прохорович. По ней пошел на завод Егор. А после гражданской войны отправился по той же дороге на тот же завод и Андрей.

Потом Андрей избрал более удобный путь, норовя добраться до завода на трамвае, чтобы не тратить попусту время на ходьбу. И только Катюша любила ходить вместе с отцом по щебенистым осыпям. Им было по пути: фабзавуч, в котором училась Катя, находился на территории Дальзавода.

Сегодня Егор Степанович вел на завод по старой рабочей дороге Федоса Лободу с Семеном. Шли молча, думая свои думки.

Отправился впервые в этот день на завод и Сергей Изместьев. Бессонно проворочавшись ночь, он чуть свет отправился в типографию «Красного знамени». Там уже ждал заспанный парень, который должен был заменить Сергея на посту разносчика газет. «Красное знамя» доставлялось городским подписчикам не почтой, а самим издательством. На эту работу шли подростки и ранним утром разносили по своим участкам пахнущую типографской краской газету.

Сергей притащил огромную сумку из сыромятной кожи, предохранительно пропитанную ворванью — от владивостокских туманов, дождей и сырого весеннего снега. Показал новичку, как удобнее носить ее, помог подогнать ремень по росту и, взяв из макулатуры свежий номер, сел рядом с парнем на тюк с газетами в очереди к окошку экспедиции.

Сергей начинал чтение газеты с четвертой страницы. Здесь печатался отдел «Морской день», в котором рассказывалось о прибывающих в Золотой Рог и уходящих из порта кораблях. Сергей знал наизусть названия многих десятков японских, английских, норвежских, китайских, датских, греческих, немецких пароходов и насчитывал иной раз до пятидесяти и более иностранных флагов на рейде. Он видел перед собой дальние страны, которые представлялись ему такими, как они выглядели на почтовых марках из его коллекции: яркие краски, волнующие названия — Сиам, Перу, Гаваи, Камерун… Перед глазами возникали корабли, паруса, вулканы, пальмы, пирамиды и сфинксы, неправдоподобная синева океанов и такая же синь нездешнего неба, солнечная желтизна песчаных пустынь, изумрудная зелень джунглей. Читая, Сергей забывал обо всем на свете, и запах типографской краски казался ему запахом моря.

Сегодня в отделе «Морской день» Сергей прочитал небольшую заметку о шхуне «Мираж», которую разрушил грибок. Автор заметки предлагал шхуну сжечь, чтобы она не заразила грибком деревянные катера и дома Владивостока. Сергей не был уверен в том, что шхуна представляет такую опасность: было жаль ее. Вот бы ему эту шхуну!

Неизвестно, сколько бы еще мечтал Сергей, но сменщик уже толкал его в плечо: подходила их очередь за газетами.

Сергей для начала показал парню, как происходит получение газет в экспедиции, заставил еще раз прочитать маршрут и фамилии подписчиков, помог надеть сумку, и они отправились в путь.

Снег пуржил меньше, ветер тоже стихал, и по всему было видно, что день ожидается погожий.

Новый разносчик шел, сильно подавшись вперед грудью, — видно было, что ему тяжеловато, да и не привык еще. Сергей хотел сначала помочь ему, но передумал: пусть приучается.

Всех своих подписчиков Сергей знал не только по фамилиям, но и по их положению, привычкам, характерам. Он знал даже, как и что читают некоторые из них. Вот японец Хосита. Он разворачивал газету и сразу устремлял взор на внутренние страницы, рассказывающие о делах на заводах, в селах, на рыбных промыслах. Хосита восклицал: «Ага, опять критика!..», «О, ударники вступают в партию!» И всегда — в таком роде. А вот Егор Степанович Калитаев, так тот начинал с первой страницы — о международном положении: «А ну-ка, Серега, чего там пишут про акул империализма?..»

Но были и такие подписчики, которых Сергей никогда не видел в глаза. У них на дверях висели почтовые ящики или были прорезаны щели. Сергей просовывал туда газету и уходил. Это были неизвестные, неразгаданные люди. Сергею иногда казалось, что их вообще нет на свете, а за дверной щелью — тишина и пустота и ничего больше.