Орлица Кавказа (Книга 2)

Глухо заворчав, Татарыбек приподнялся из кресла, неторопливо отводя мощную длань. В жирное, ничем не защищенное тело и вонзился кинжал Ало-оглы, вспоров брюхо великана, словно старую перину... А пока палач хрипел и корчился, вторым стремительным движением Гачаг Наби провел лезвие от уха до уха по багровой шее, так что и хрип смолк...

Надо же, чтобы в этот самый момент в двери, заслонив ее своей грузной тушей, показался вдруг фельдшер, подручный Татарыбека. Что ж, еще лучше!

Дагестанский кинжал Гачага Наби и тут не промедлил. Фельдшер издал короткий стон и повалился на пол. Два поверженных гиганта почти заполнили своими непомерными телами небольшую комнату.

Ало-оглы вытер окровавленное лезвие о погоны палачей и спокойно вышел из каземата, не забыв закрыть за собой дверь на запор.

Глава семьдесят седьмая

Генерал-губернатор вернулся из гёрусского каземата в свои покои очень расстроенным. Будучи человеком неглупым, он отлично понимал всю весомость понесенного только что поражения. Тут же сел за письменный стол, потребовал срочно карту уезда и стал размечать план боевых действий, которые он решил незамедлительно развернуть против опостылевших мятежников. Опытный глаз военачальника преображал зеленые и коричневые штрихи на глянцевой поверхности бумаги в реальный рельеф. Он уже представлял себе, где укрыть засады, как развернуть разведку, сколько выслать походного охранения... И пришел в себя только сообразив вдруг, что не на войну он собрался, где можно найти и исчислить противника, а готовится выступить, чтобы жечь мирные хижины и рассеивать стада коз и баранов, пасущихся на горных отрогах.

Княгиня Клавдия Петровна и не ожидала, пожалуй, от посещения мужем каземата ничего утешительного. Она окинула князя, буйствующего за столом, вполне даже спокойным и чуть ироничным взглядом. Отметила, что голова его трясется, хоть сам он этого не замечает, что вполне логично дополнило непрестанный тремор рук и ног, преследующий его все последние дни.

Между тем, в этот раз генерал-губернатор вел себя вполне достойно. Он не сдался заранее, он приготовился действовать и намеревался пустить в ход все свои военные познания и громадный жизненный опыт.

За свою долгую жизнь он ни разу не бежал с поля битвы и согласился бы его оставить только бездыханным.

Уговаривать, успокаивать, строить козни и плодить интриги - нет, это явно не его дело. Вот выстроить отряды в боевую линию и:

- Шашки наголо! Вперед, орлы!

Это другое дело. Здесь он никому не даст себя опередить.

Рассуждая так, генерал-губернатор, конечно, глубоко заблуждался. Воевать и карать - вещи различные. И навыков разных требуют, и дух простите, совсем не тот.

Еще раз повторим - в подобных ситуациях политик нужен, а не военный. Принцип: "разделяй и властвуй" куда больше принесет пользы, чем прицельная стрельба бомбами батареи осадных орудий в течение недели.

Разделяй и властвуй! Над земледельцами, с одной стороны, и землевладельцами, с другой; над торговцами и покупателями; над кузнецами и теми, кто приходит к ним ковать коней и острить серпа... Властвуй над разделенными и восстановленными друг против друга!

А тут...

Не поймешь никак, с кем имеешь дело. Казалось бы, кругом одни мирные деревни, не знающие запаха порохового дыма, а на деле - сплошь вооруженные разбойники. Непокорные и озлобленные, готовые каждый момент укусить даже руку, протянутую к ним с подачкой. Надо бы их всех заковать в цепи и отправить по этапу. А уж те, кто останется, будут набивать себе трудовые мозоли и за себя, и за тех, кто не пожелал трудиться и теперь гниет в остроге.

Может, даже надо бы пару-другую голов отрубить на главной площади, может; тогда поняло бы, наконец, дурачье, что с ним шутки плохи.

...А уж что говорить, если вспомнить эту проклятую "черную кошку", которая и в каземате умудрилась предстать разгневанной тигрицей' Можно было подумать, что не в каменной яме среди свирепых стражников она стояла, а где-нибудь в разбойничьем стане, на хорасанском ковре, и резала генералу его высочества правду-матку в глаза.

Да, уверенности у нее хоть отбавляй! Смело разговаривает атаманша...

Впрочем, хватит эмоций. Пора приступить к делу. Больше медлить нечего. Необходимо собраться с мыслями, все прикинуть, все предусмотреть.

Хватит разговаривать попусту, пора заговорить пушками. Другого языка эти дикари не понимают и понять не смогут.

А дикарку непокорную давно уже следовало бы отправить отсюда в места не столь отдаленные. Тогда было бы спокойнее.

А с этими... Гачагом Наби и его шайкой... Расправиться! Самым безжалостным образом! И с его приспешниками из Петербурга, и грузинскими оборванцами... Всех! На корню!

"Ах, какой только швали теперь ни найдешь в наших краях! - продолжал казниться генерал-губернатор.- И народники, и марксисты... И ведь того гляди соберутся все вместе и похоронят нас! Того гляди, расползется зараза по империи и погибнет великое царство. Нет, действовать! Действовать! На то и дана мне власть государем".

Губернатору не сиделось за письменным столом. Он расхаживал по комнате крупными шагами и рассуждал вслух.