Орлы Екатерины в любви и сражениях

«Чем занимался в то время будущий герой России? Он удальством превосходил товарищей, пламенно любил прекрасный пол и был любим женщинами, не знал препятствий и часто, окружённый солдатами, в виду их торжествовал над непреклонными, обучал батальон, в костюме нашего прародителя, перед домом одного ревнивого мужа; заплатил другому двойной штраф за причинённое оскорбление и в тот же день воспользовался правом своим, сказав, что он не может жаловаться, ибо получил уже вперёд удовлетворение! Проказы Румянцева, доведённые до Высочайшего сведения, заставили Императрицу Елизавету Петровну, во уважение заслуг графа Александра Ивановича, отправить к нему виновного с тем, чтобы он, как отец, наказал его. К чести графа Петра Александровича должно сказать, что и в полковничьем чине перед отцом он был покорен, как ребёнок. События эти, не подверженные сомнению, открывают нам, как неосновательно судить о людях по начальным их действиям!»

В результате этих обоюдных и согласованных действий императрицы Елизаветы Петровны и отца юного проказника генерал-аншефа Александра Ивановича Румянцева, Пётр Румянцев в столицу вернулся лишь для того, чтобы с невестой познакомиться, да под венец встать, а вслед за тем получил новое назначение, но уже вовсе не в гвардию. Направлен он был командовать Воронежским пехотным полком – подальше от Петербургских своих компаний.

Наверное, уж не без воли императрицы назначение это сделано было. Благоволила Елизавета Петровна к Румянцевым. Потому-то забияка Пётр по службе продвигался с быстротой непостижимой.

Много всяких кривотолков по поводу рождения будущего фельдмаршала.

Родился Пётр Александрович в 1725 году, ещё при последних днях жизни Петра Первого, но крестила его уже императрица Екатерина Первая.

В ту пору в службу военную записывали с рождения, правда, Петра Румянцева записали рядовым в лейб-гвардии Преображенский полк в 1735 году, когда ему исполнилось десять лет. Ну и по обычаям того времени отпустили для образования «на домашнем коште». Отец в ту пору служил в Малороссии. Он нанял учителя Тимофея Михайловича Сенютовича. Да и сам вкладывал немало сил в образование сына.

Хорошо ли, плохо ли выучили отрока, но в 1739 году включили его в русское посольство в Берлине. Да видно компания в посольстве том оказалась не той, какой нужно. С 14 лет стали приобщать совсем ещё юного Петра сотоварищи по службе к кутежам и забавам, да таким, от которых Берлин порой содрогался.

Всё закончилось тем, что уже в 1740 году удалён был Пётр Румянцев из посольства с весьма резкой характеристикой и указанием, что выдворяется он за «мотовство, леность и забиячество».

Что делать? Как наставить сына на путь истинный? Вспомнил Александр Иванович о Сухопутном шляхетском кадетском корпусе. Вот это школа! Многим недорослям и в ту пору, и во времена позднейшие, как, кстати, и в нынешние, она мозги вправляла.

Но не тут-то было. Это другим мозги вправлять удавалось, а с Румянцевым номер не прошёл.

Месяц проучился, изводя преподавателей и наставников, второй, третий, даже четвёртый… Но как только отец отправился в командировку, сбежал из корпуса – не понравилась ему армейская дисциплина.

Сбежал, но на престоле уже была императрица Елизавета Петровна. Выслушала она жалобы на сына отцовского любимчика, да и повелела присвоить чин поручика и направить в действующую армию.

Вот уж решение так решение, скажет читатель, не знающий порядков, которые царили в ту пору в России. Ведь чин-то поручика присваивался после окончания корпуса, для того и учили, чтобы офицером сделать. Иначе, зачем тогда учить? А тут недоучился – выгнали. И сразу получил то, что по выпуску полагается…

Ну и что же. Бывало и такое, что неучи чины военные получали. Вот что писал, оценивая положение, сложившееся в Русской армии во времена Анны Иоанновны и сохранявшееся на протяжении царствования Елизаветы Петровны, ординарный профессор Николаевской академии Генерального штаба генерал-майор Николай Фёдорович Дубровин:

«Необходимо заметить, что в Русской армии в это время был наплыв иностранных офицеров, преимущественно немцев. Их принимали без всякого разбора, и современники среди себя видели камердинеров, купцов, учителей, переодетых российскими штаб-офицерами. Офицерский чин давался многим и без всякого затруднения. Его получали безграмотные подрядчики, умевшие угодить сильному, влиятельному лицу, и дети, едва вышедшие из пелёнок».

Итак, служба. Направлен Румянцев был в Финляндию, на территории которой гремела в ту пору Русско-шведская война 1741—1743 годов.

В боевой обстановке недавний повеса превратился в отважного офицера и вдумчивого командира, не бросавшего просто так на авось в пекло своих подчинённых. Кстати, и с подчинёнными он обращался так, как в те годы ещё не было привычно. Он мог поесть из общего котла, мог разделить последний кусок хлеба, если случались перебои в доставке провианта.

Авторитет его среди подчинённых сразу вырос, ведь солдаты пока ещё привыкли к другому обращению, о котором есть такое свидетельство современника Румянцева.