Орлы и звёзды

– Как вы думаете, у нас есть в запасе несколько минут? – спросил он.

– Минут тридцать, думаю, есть, Владимир Ильич, – ответил я.

– Замечательно! Тогда, может, немного побеседуем?

– Охотно! – согласился я. – С чего начнём?

– Растолкуйте мне ваше видение происходящего сейчас в России, в Петрограде и сделайте, пожалуйста, особый упор на создании Красной Гвардии.

Мой рассказ занял почти всё отведённое для беседы время. Ленин слушал внимательно, не перебивая, накапливая вопросы в памяти. Когда я закончил, спросил:

– Скажите, товарищ Абрамов, насколько прочен существующий сейчас союз между большевиками и эсерами?

– Я не готов ответить за всех эсеров, Владимир Ильич, но за большую часть тех, кто входит сейчас в Красную Гвардию, в Петроградский Совет и в его Исполком я поручиться готов!

– Откуда такая уверенность? – хитро прищурился Ленин.

– Так мне со стороны виднее, – улыбнулся я. – Я ведь, Владимир Ильич, формально ни к какой партии не принадлежу, хотя тесно связан с большевиками. Но у меня много партийных друзей. Глеб Бокий и Николай Ежов – большевики, Михаил Жехорский и Вячеслав Александрович – эсеры. Я могу твёрдо сказать: у нас общие цели и общие интересы.

– Тогда я спрошу по-другому. Как вы думаете, Глеб Васильевич, если ЦК ПСР возьмёт курс на конфронтацию с большевиками, решатся ли ваши товарищи выступить против мнения ЦК, вплоть до раскола?

– Думаю, да, – твёрдо ответил я.

Ленин задумался над моим ответом. В это время нас позвали в самолёт.

– Договорим в Питере, товарищ Абрамов, – сказал Ленин. – И не сочтите за труд познакомить меня с вашими товарищами.

– Непременно, Владимир Ильич, – заверил я.

Когда самолёт оторвался от земли, я посмотрел в иллюминатор. Швейцарские социалисты махали нам вслед. А я ведь, честно говоря, представлял себе подобный эпизод не более как шуткой.

* * *

Над Германией нас перехватить не пытались. Может, просто было нечем, а, может, немцы действительно считали прибытие Ленина в Россию фактором для себя желательным, неважно, в пломбированном вагоне или как иначе. Ленин весь полёт о чём-то негромко беседовал со Шляпниковым. За шумом моторов мне их разговор слышен не был. Когда полетели над морем, я пошёл в кабину. Алехнович был слегка озабочен.

– Что невесел? – обеспокоился я дурным настроением пилота. – Горючка на исходе?

– Топлива хватит, даже останется. Сесть бы до темноты.

За бортом действительно быстро темнело. Дело принимало скверный оборот. До суши дотянули ещё засветло, а потом тьма поглотила самолёт. Огней внизу было много, но к аэронавигации они отношения не имели.

– Что будем делать? – спросил Алехнович.

– По твоим расчётам, далеко ещё до аэродрома? – ответил я вопросом на вопрос, проклиная себя в душе за то, что не предусмотрел возможности ночной посадки.

– Должны быть уже на подлёте, – ответил пилот.

– Тогда снижайся потихоньку. Если они не догадаются обозначить нам посадку, на дорогу будем садиться, что ли.

– Думаешь, могут догадаться? – повернул ко мне голову Алехнович.

– Уверен! – почти выкрикнул я. – Смотри!

Прямо по курсу были видны две параллельные цепочки огней.

* * *

Первым на шведской земле нас встретил Бокий. Он влез в самолёт сразу, как отдраили входной люк, и весело прокричал:

– Здравствуйте, товарищи, с благополучным прибытием! – Потом добавил: – Выгружайтесь, ночевать будете здесь!

Пока один тёзка готовил самолёт к ночной стоянке, а другой помогал пассажирам из него выгружаться, я подошёл к стоящему в сторонке Львову. Мы поздоровались, и я поспешил поблагодарить Львова за догадливость.

– Молодец, что обозначил полосу кострами!

– Это было совсем не трудно, – пожал плечами Львов. – Мне доводилось бывать на фронтовых аэродромах, и я видел, как наши пилоты ночью сажали машины по трём кострам. Правда, здесь я запалил больше, но ведь хуже от этого не стало?

– Нисколько, – подтвердил я.

– Этот аэродром является запасным, – продолжил Львов. – Вам тут никто не помешает, но и покидать его пределы вам запрещено. Переночуете в одном из аэродромных помещений. Особого комфорта не обещаю, но ужин и постель каждому будет обеспечена!

* * *

Вылет был назначен сразу после рассвета. Посадка уже заканчивалась, когда Львов сказал, не глядя мне в лицо:

– Я с вами не полечу. Хочу несколько дней побыть с семьёй. А то за хлопотами…

Он не закончил и молча ждал ответа. Неужели он действительно предполагал, что я попробую его отговорить? Не дождёшься, товарищ полковник!

– Конечно, оставайся, – как можно мягче произнёс я. – Вернёшься, как с делами управишься.

Львов посмотрел на меня странным взглядом, потом сказал:

– Я обязательно вернусь. Хотя бы за тем, чтобы помочь Государю.

Повернулся и пошёл прочь от самолёта.

* * *