Орлы капитана Людова

Водонепроницаемый вещевой мешок и кислородный баллон, соединенный с легким водолазным шлемом, образовали горб за спиной вышедшего из моря. Руки и ноги обтянутого резиной тела заканчивались перепончатыми ластами, помогавшими быстрее плыть под водой.

Судя по состоянию найденного под камнями костюма, нарушителя сбило с ног прибоем, протащило по илистым камням, но он, по-видимому, не расшибся, быстро двинулся вверх по скалам…

Его след обнаружила служебно-розыскная собака. В районе Восточных скал, там, где нагромождения диких камней поднимаются от самой воды, собака тянула вверх и вверх, пока не вывела пограничников к рельсам железной дороги. Здесь ищейка беспомощно заметалась по насыпи, возле шпал…

— Допрошен весь персонал поездов, проходивших у Восточных скал этой ночью, — докладывал Людову лейтенант Савельев. — Вы знаете — рельсы тянутся там сравнительно близко от берегового обрыва… Проводнику одного из вагонов показалось, что именно на этом участке пути кто-то вошел из тамбура в коридор.

— Показалось? — приподнял брови Людов.

— Так точно. Был третий час ночи, проводник, по-видимому, задремал. Услышав, что дверь из тамбура отворилась, он тотчас, как уверяет, прошел по вагону, но никого из посторонних не обнаружил.

— В том месте побережья поезд, кажется, замедляет ход?

— Слегка притормаживает на стрелке.

— Значит, ушел! — сказал Людов.

Расстроенный, он сгорбился над столом.

— Лейтенант, усилить наблюдение в порту. Свяжитесь с отделениями милиции и с военной комендатурой. Обо всех важных происшествиях пускай немедленно докладывают нам…

В обеденное время майор пересек городские улицы, прошел тенистыми аллеями матросского парка, вышел на пологий морской берег. Длинные раскатистые волны набегали на серебристо-желтый плотный песок, пахло водорослями, солнцем и солью, вода была тепловатой, почти не соленой, плавно покачивала на мерно вздымавшейся, прозрачной синеве.

Вдали берег громоздился россыпью камней, там, далеко за поворотом, поднимались Восточные скалы. Издали свистели паровозы, был слышен нарастающий и опадающий грохот дальних и пригородных поездов.

Выкупавшись, Людов сидел на горячем песке в трусах и фуражке, сдвинутой на большой смуглый нос. Балтийское солнце жгло коричневатое, здесь и там прорезанное застарелыми шрамами тело. В Заполярье, откуда недавно перевелся в эту базу, купаться в море не приходилось никогда, разведчики ходили плавать к чуть теплеющим летом горным озерам…

Вдруг возникли воспоминания об удивительных событиях в Китовом, о бессмертном подвиге тех, кто не отдал врагу груз «Бьюти оф Чикаго». Да, пришлось тогда героям искупаться в жидком льду Баренцева моря… При одной мысли о том легендарном заплыве мурашки пробежали по телу. Эх, не дожил Кувардин до счастья нашей победы… А Сергей Никитич вернулся к любимой морской работе, что-то не подает о себе вестей. Пожалуй, настало время встретиться с проницательным соратником-североморцем…

Он сидел на раскаленном песке, старался не думать сейчас ни о чем, наслаждался редкими минутами полного отдыха, прекрасным ощущением мирного времени, отвоеванного в смертных боях.

Возвращаясь с купанья, торопился, быстро прошагал по тихим аллеям и оживленным тротуарам. Навстречу шли женщины с детьми, бежала из школ веселая детвора. Майор не мог не улыбаться из-под своих влажных от пота очков. Он очень любил ребят, а во время войны почти не встречал детей в суровых, готовых ежеминутно к боям, североморских базах.

В кабинете ждал лейтенант Савельев. Никаких новых сведений пока не поступило. Никаких следов вышедшего из моря диверсанта!

Майор приказал привести на повторный допрос первого, молчаливого нарушителя границы.

Нарушитель сидел, неуклюже приподняв плечи, опустив глаза в пол, жалкий человечек с землисто-серым, упрямым лицом. Его спрашивали про чертеж на расческе, про док. В его глазах проглядывали растерянность и страх, но он не проронил ни слова.

Вечером зазвонил один из стоящих на столе телефонов. Майор поднял, порывисто поднес к уху трубку, Слушал, слегка наклонив иссеченное глубокими морщинами, оттененное большими очками лицо.

— Так, так… На убитом обнаружена ампула с ядом? И не найдено никаких документов? Спасибо. Сейчас же выеду на место происшествия.

Глава восьмая АМПУЛА, СЧЕТ И НОЖ

Седоголовый медицинский эксперт, склонявшийся над трупом, распрямился.

— Рана нанесена ножом в область сонной артерии. Смерть в этом случае наступает мгновенно. В области виска — след от удара о тупой предмет. Судя по положению тела, убитый при падении ударился головой об угол стола.

Майор Людов не спеша осматривал комнату.

Это была довольно большая комната с низким, кое-где покрытым пятнами сырости потолком.

От обстановки веяло странным сочетанием кокетливой женственности, обывательского уюта со следами беспорядка и смерти.

На стенах, лоснящихся голубой потрескавшейся краской, пестрели коврики, цветные тарелочки, веера открыток.

Широкая никелированная кровать, рядом с занавешенным окном, розовела атласным стеганым одеялом… Вздымалась белоснежная горка подушек…