Орлы Наполеона

– Да ведь Франция республика, а Россия монархия. Поддержит ли народ и общество такой союз, – это вопрос. Поди объясни каждому про выгоды и кредиты. Я уж молчу, что у нас Крымскую войну ещё не забыли. (Победоносцев медленно, словно нехотя кивнул.) А французы? Думаете, не помнят, как мы Наполеона расчихвостили и Париж взяли? Сомневаюсь я… Ну, как такое друг другу простить? На это века нужны.

Узкие губы Победоносцева тронула улыбка, хотя глаза оставались вполне серьёзными.

– Всё верно, Сергей Васильевич. И всё непросто. И если при всех обстоятельствах государь готов заключить с Францией договор, то лишь в силу крайней необходимости. Случись война, мы будем не одиноки, как в Крымскую кампанию. Я уже не говорю про экономическую пользу от будущего союза… Но!

Обер-прокурор подался вперёд, сухие тонкие пальцы сильно сжали ручку кресла.

– Именно для того, чтобы не дразнить общественное мнение обеих стран, договор готовится в полной тайне. И в дальнейшем афишированию не подлежит. На этом настаивает государь, с этим согласен и французский президент Карно. А уж военная конвенция, прилагаемая к договору… Уровень её секретности беспрецедентен. Император предупредил правительство Франции, что в случае разглашения тайны союз будет расторгнут.

– Даже так?

– Именно так, – отрезал Победоносцев.

Сергей ощутил неловкость. С государственной тайной он соприкасался не раз. (Собственно, все покушения на Александра, предотвращённые им, и были государственной тайной высшего уровня.) И всякий раз Белозёров вспоминал народную мудрость: меньше знаешь – крепче спишь… Зачем сейчас Победоносцев рассказывает ему о будущем франко-русском договоре с военной конвенцией в придачу?

Наверно, этот вопрос был написан на лице, потому что обер-прокурор, усмехнувшись, произнёс:

– Бьюсь об какой угодно заклад, Сергей Васильевич, что привёл вас в недоумение. Зачем вам международная политика? К чему я вообще затеял этот разговор?

– Теряюсь в догадках, – сдержанно сказал Сергей.

– Это было необходимое предисловие. Для понимания общей ситуации… А теперь о деле. – Выдержал паузу. – Сближению экономическому и военному должно сопутствовать сближение культурное, духовное. Вот вы нам его и обеспечите.

– Кто, я?!

– Вы, вы.

Белозёров внимательно посмотрел на обер-прокурора. Вроде не шутит. Лицо спокойное, взгляд невозмутимый… Впрочем, шутником Победоносцев никогда не был, – не тот человек, не то положение.

– Каким же образом я могу сблизить Россию и Францию? – спросил Сергей осторожно.

– Своим искусством, конечно, – ответил Победоносцев не раздумывая. – Кстати, имейте в виду, инициатива нашего разговора принадлежит государю. (Перевёл взгляд на большой портрет императора, висевший на стене.) Он считает, что эта миссия вам по плечу. Со своей стороны, я считаю точно так же.

Собственно, идея Александра была проста.

Он полагал необходимым наладить культурный обмен между Россией и Францией – как необходимый элемент нарождающихся союзнических отношений. Первым шагом должен был стать визит президента Российской академии художеств во Французскую академию изящных искусств с выставкой своих работ. Представить парижской публике русскую живопись, мало известную в Европе, на примере своего личного творчества – такова была задача Сергея. Так решил император.

– С французской стороной вопрос в принципе согласован, – подытожил обер-прокурор. – Вас ждут в середине апреля. На сборы и подготовку выставки есть пять недель. Управитесь?

– Да я-то управлюсь, но…

– Говорите, говорите.

– Неожиданно как-то всё. И потом, не лучше ли организовать общую выставку? Чтобы не только мои работы, но и Саврасова, Коровина, Поленова, Шишкина? Врубель, опять же, чертовски интересно пишет… И вообще, мало ли талантливых мастеров!

Победоносцев отрицательно качнул головой.

– Предложение насчёт общей выставки хорошее, – даст бог, доживём и до неё. Но государь хочет, чтобы первой ласточкой стала именно ваша экспозиция. И не надо думать, что причиной тому лишь его симпатия к вам. Эмоции здесь вообще ни при чём. А вот вкус у него отменный, и в живописи разбирается. При этом ваш талант ценит высоко. Так что собирайтесь, Сергей Васильевич, собирайтесь. – Словно подводя черту разговору, обер-прокурор поднялся и посмотрел на Белозёрова сверху вниз. – Считайте, что поручение государственное и чрезвычайно ответственное.

Такие дела…

Прямо от Победоносцева Белозёров поехал в Министерство иностранных дел. Именно оно занималось организацией поездки и выставки. Сергея принял начальник европейского департамента Неделин, с которым они и оговорили все детали, – что и как. В качестве переводчика и помощника Белозёрова должен был сопровождать молодой сотрудник министерства Долгов. Сергей тут же решил, что с ним поедет его личный секретарь Фалалеев. Неделин не возражал. Он вообще со всем соглашался, зная, чей волей художник Белозёров направлен в Париж. И лишь когда Сергей высказал своё главное пожелание, чиновник замялся. В первоначальную диспозицию, согласованную с французами, пожелание никак не вписывалось.