Орнамент с черепами (СИ)

 - Добрый день, госпожа дикеофора, - холодно поприветствовал Эситею командир дартанаев. Эситея молча поклонилась. Очевидно, Астайнар был взбешен. Синие глаза сверкали, зубы он сжал так, что четко обрисовались желваки. - Я решил лично отдать вам перехваченное нами послание и посмотреть при этом в ваши глаза!

 И он, действительно пристально глядя ей в глаза, протянул свиток из тоненькой полоски пергамента. Послание, приносимое обычно голубиной почтой. Ответ дикеофоры города Тираспа на послание дикеофоры из Меар.

 Крайне непоследовательно было со стороны начальника дартанаев думать, что если он что-то недоговаривает, то она и не будет пытаться это "что-то" узнать. Пришельцы перехватили чужое письмо. Но послание наверняка зашифровано личным шифром дикеофор. И этот шифр даже тайная служба Эсфии расколоть не может, а уж дартанаям такой подвиг и подавно недоступен.

 Все эти мысли мгновенно пронеслись в сознании Эситеи, пока она мельком оглядела свиток. Печать была повреждена. Послание вскрывалось.

 - В связи с военным положением, введенным в Меарах, вся почта нами просматривается, - холодно ответил на задумчивый взгляд дикеофоры Астайнар Эр"Солеад, все так же пристально глядя ей в глаза. И не увидев в глубоких серых глазах девушки ни тени раскаяния, не сдержался.

 - Меня много раз предупреждали о коварстве женщин, но от вас, госпожа Эситея, я такого не ожидал. Теперь сам не понимаю, почему.

 Эситея опустила ресницы, чтобы скрыть боль, вызванную резкими словами и особенно ледяным тоном говорившего. Как же правильно, что она не позволила себе прикипеть к сердцем к синеглазому пришельцу из-за гор. Дикеофора обязана помогать людям, обязана, да. Но древнее изречение гласит, что, помогая, к людям нельзя привязываться. Сердце должно оставаться свободным.

 - Благодарю вас, господин Эр"Солеад за то, что вы потрудились передать мне послание лично.

 - Я ваш должник, - последовал мрачный ответ.

 Эситея промолчала. Не было смысла сейчас говорить обозленному дартанаю, что она не совсем понимает причины его возмущения, точнее, совсем не понимает, чего это он так осерчал. А ничто другое, как назло, в голову не шло.

 - По крайней мере, вы не пытаетесь мне солгать, что в послании рецепт зелья от головной боли. Мы сумели расшифровать начало.

 Эситея по-прежнему молчала.

 - Ну что ж! Оставайтесь в одиночестве в разрушенном храме, страдать из-за того, что вы - единственная в Древнем городе, кто стремится к личному общению с вашим Богом. Остальные давным-давно променяли эту честь на бессмысленный набор идиотских ритуалов. На приобретение выгоды любым способом. Вы довели ваш единственный на этом берегу Литтавы храм до такого состояния, и всем все равно.

 Дикеофора подняла на него глаза, не сумев скрыть душевную боль. Это надо же, какое тонкое понимание ситуации.

 Астайнар хотел сказать еще что-то, еще как-то ее уязвить, но, встретившись с девушкой взглядом, запнулся, молча развернулся, собираясь уйти.

 - Господин Эр"Солеад, - тихо сказала Эситея вдогонку, - обратите внимание. Несмотря на все безразличие жителей, в развалинах Храма не растет бурьян. Только цветы. Много вы видели подобных развалин?

 Он уже вышел из храма, но остановился и прищурился, оглядев полоску фиолетовых, лиловых и белых махровых тюльпанов, кольцом опоясавших храм снаружи. Обернулся, скрестив руки на груди.

 - Только не говорите мне, что ваши бестелесные крылатые посланники лично выпалывают сорняки. Вы думали, я не замечу следов прополки?

 - Где? - непритворно удивилась Эситея и подошла к полоске цветов. Они и вправду были прополоты. Осторожно, благоговейно, так, что ни один цветочный стебель не помялся. Дикеофора была все же не единственной, кто посещал храм.

 - Теперь я могу поверить, что нашествие из Степи удастся отбить, - мягко сказала Эситея.

 - И какая связь между цветочками у развалин храма и нашествием?

 - В том-то и дело, что никакой. Это не ритуал. Это душевный порыв.

 На это господин Эр"Солеад даже отвечать не стал. Развернулся и быстрым шагом сбежал по дубовой аллее к жертвенному камню, где маялся, привязанный, его вышколенный конь.

 Взобравшись на обваленную стену, Эситея провожала Астина глазами до тех пор, пока всадник на гнедом коне не превратился в неразличимое пятно на дороге в Меары. И когда это случилось, девушка разжала пальцы, которыми, удерживаясь на стене, сжимала осколок камня, и с удивлением увидела кровь на руке. Она еще раз вздохнула, спрыгнула вниз, сорвала листик подорожника и, помяв, приложила листочек к порезам на коже. Следовало все же прочитать послание из Тираспа, из-за которого начальник дартанаев настолько вышел из себя. И лучше всего это было сделать в развалинах Храма, тут всегда легче думалось, чем еще где-нибудь.