Ороборо: Арлекин (СИ)

— Не бойся, просто открой, — посоветовал Чонин с ослепительной улыбкой, напомнившей, что Чанёль влюблён по уши и прямо сейчас получает подарок не от кого-то там, а от человека, чьи трусы он имел наглость накануне украсть. А кража — это вообще-то преступление. Уголовно наказуемое, между прочим. Хотя вряд ли его посадят из-за трусов. То есть, могут, но для этого надо воровать трусы почаще и побольше, и у разных людей. Так сказать, рецидив, особо крупные, с отягчающими — и все дела…

— Что там? — почти шёпотом поинтересовался Чанёль, чтобы отвлечься от игры расшалившегося воображения, сподобившегося на мысленную экранизацию судебного процесса и смертную казнь через повешение за кражу нижнего белья в особо крупных размерах.

— Открой и посмотри, — фыркнул Чонин.

Чанёль погладил тёмное покрытие, покосился на Чонина, сглотнул, зажмурился и открыл футляр. Потом приподнял одно веко, второе — и уставился во все глаза.

— Что это?

— Арлекин.

— Что?!

— Камень такой.

Чанёль глупо таращился на светлый камень, переливающийся множеством ярких цветов и оттенков. Складывалось впечатление, будто бы внутрь камня впаяли мозаику из драгоценностей. Как живая радуга внутри минерала. Смотрелось красиво и завораживающе. Почти так же, как искренняя улыбка на смуглом лице Чонина.

— Это опалесценция, видишь? Как цветная мозаика, — негромко рассказывал тем временем Чонин. — И цвета меняются. Он относится к благородным опалам. Он мягкий и хрупкий, поэтому и не кольцо, а как подвеска. У тебя на ножике кольца нет, помнишь? Вот эту штуку можно нацепить. Я специально кольцо подбирал подходящее, с мельхиоровым покрытием. Арлекин легко узнать по полихромному мозаичному рисунку. Нравится? Вообще он выглядит жутко весёлым и проказливым. Мне сказали, он символизирует… — Чонин умолк.

— Что символизирует? — вскинув голову, поинтересовался Чанёль.

— Надежду, — ещё тише договорил Чонин. — Это очень капризный и непредсказуемый камень. Если тебе покажется, что он потускнел или «высох», окуни в чистую воду. Только обязательно в чистую. Его надо беречь от грязной воды или растворов всяких — в грязи он «умирает».

Чанёль нашарил в кармане любимый ножик и аккуратно прицепил подвеску-брелок, повертел в руках.

— Всё ещё таскаешь его? Помнится, когда я тебе его подарила, ты раздразнил всех соседских мальчишек, — с лукавой улыбкой поведала мать Чанёля и поставила перед Чонином чашку с новой порцией горячего шоколада, не забыв при этом погладить гостя по голове, чем изрядно его смутила.

Вскоре они вновь остались вдвоём в кабинке и взялись за еду. Чанёль то и дело отвлекался на Чонина и натыкался на испытывающие взгляды, что казалось очень странным. Обычно Чонин выглядел или высокомерным, или погружённым в себя, но точно не изучающим других людей.

— Что-то не так? — рискнул спросить наконец Чанёль.

— Ну… — Чонин отвёл глаза, вздохнул, выудил из стаканчика салфетку и протянул Чанёлю.

— Гхм?

— Чёрт… — Чонин снова вздохнул, подался вперёд, вытянул руку и прикоснулся уголком салфетки к кончику чанёлевского носа. — Крем. С шоколадной крошкой.

— У-у-у… — смешно скосив глаза, чтобы рассмотреть собственный нос, проныл Чанёль. Чонин подавился смешком, но тут же сверкнул ослепительной улыбкой — и кое-кто окончательно лишился разума. — Раз уж мы не набираемся, может, сходим в клуб какой? Погудим и присмотрим кого, развлечёмся. Всё равно завтра никуда не надо.

— Ты… — Чонин подхватил палочками кусочек свинины и отправил в рот, съел и прижал к губам салфетку, потом повторил всё же: — Ты имеешь в виду под «присмотрим» и «погудим» кое-что… то есть, ночное? Ну… Секс?

— А у тебя с этим проблемы? — не удержался от подколки Чанёль.

Чонин откинулся на спинку стула, смерил его немного задумчивым взглядом и пожал плечами.

— До сего момента проблем не было. Мне казалось, проблемы у тебя. Я имею в виду, что мы живём в одной квартире. Довольно неудобно приводить кого-то, ведь так?

— Поэтому я предлагаю покутить вместе. И привести кого-нибудь тоже вместе. Если шуметь будут оба, это не так неловко получится. Правильно?

— Что-то в этом есть, — согласился Чонин. — Можно попробовать. Но я не знаю местных злачных мест. А ты?

— А я знаю всё! Куда ты хочешь?

— Мне всё равно, лишь бы там можно было танцевать.

— Мужчина, который танцует как бог и любит танцы, умеет отлично управляться с женщинами в постели, — строго произнесла мама Чанёля, заставив их обоих подскочить на местах от неожиданности. Чонин залился краской смущения и что-то нечленораздельно пробормотал в ответ на такой откровенный комплимент. Чанёль помрачнел, потому что женщины в постели Чонина его совершенно не устраивали — хотя бы на период его влюблённости, который изрядно подзатянулся.

— Это не комплимент. Это примета, мальчик-жаворонок, — со смешком пояснила мать Чанёля и убрала грязную посуду со стола.

— Ты ей нравишься, — счёл нужным пояснить причину материнских выходок Чанёль.

— Я всегда нравлюсь женщинам, — усмехнулся Чонин и развёл руками, дескать, кто ж виноват.

— Ладно, пойдём тогда. Я придумал, где мы гудеть будем.