Ороборо: Господин Демон (СИ)

Фох явно мечтал продать сотню душ за умение испепелять взглядом. Но увы. Испепелять взглядом умел Чанёль, который не намеревался делиться с ближними секретами своего искусства. Тем более, с Фохом — с Фохом они на ножах были ещё до рождения Чонина. Как видно, с тех пор мало что изменилось.

— А если я пообещаю, что мои куклы больше не тронут твоего мальчишку? — свистящим от злости голосом поинтересовался Фох.

— А если я тебе напомню, что с Законом не торгуются? — Чонин видел нити ци и видел, как угрожающе приподнялись крылья Фоха, но шаг назад не сделал всё равно и глаза не опустил.

— Я запомню, — почти что выплюнул Фох.

— Чудесно. — Но развернуться и уйти Чонин не успел.

— Разговор не окончен, по… Господин, — с явным усилием заменил одно обращение другим Фох.

— Продолжай, — снисходительно пожал плечами Чонин, отдавая себе отчёт в том, что злить демона такого ранга неразумно, но не имея сил отказать себе в этом маленьком удовольствии. Посланник Фоха посмел напасть на Сэхуна, и спускать это на тормозах Чонин не собирался.

— Хочу поблагодарить за великолепно исполненный заказ. Боюсь, у меня есть ещё один. Заказ. Не совсем такой, как предыдущий. Надеюсь, тебе будет интересно, и ты возьмёшься за него.

Пустые слова. Чонина интересовал любой источник силы, пригодный для печати, и Фох отлично знал это. Любой полукровка зависел от своих талантов напрямую. Чонин не был исключением из правила.

— Не возражаешь, если я покажу тебе его на расстоянии сначала?

Чонин пожал плечами, хотя руки зудели от желания потрогать. Он уже чуял источник силы. Мощный. Примерно такой же мощный, как предыдущий.

Фох достал камень из круглой шкатулки. Крупный камень с тремя сросшимися кристаллами. Чуть мутноватый, но всё равно мощный.

— Нравится? — вкрадчивым тоном уточнил он, удерживая камень в руке, чуть повёл в сторону. Чонин невольно проследил взглядом за камнем и едва не шагнул следом. — Так как? Возьмёшь этот заказ?

— Может быть… — Чонин не сводил глаз с камня. Ему не хотелось делать печать для Фоха, но он уже видел истинную форму камня. Дело оставалось за малым — довести до этой формы.

— Тогда, — Фох протянул ему камень, — возьми и назови цену.

Чонин машинально поднял левую руку и раскрыл ладонь, чтобы призвать камень, с которого глаз не спускал, зачарованный его истинной формой.

— Чуть позже. — Левая рука Фоха стремительно опустилась на ладонь Чонина. — Или никогда.

Чонин растерянно моргнул, оказавшись в непроницаемой тьме.

— Знаешь, — голос Фоха звучал над головой, — а это было проще, чем я предполагал. Покажи тебе блестяшку, и ты, как та ворона, перестаёшь что-либо замечать.

Чонин раскрыл левую ладонь, которую даже не видел во тьме. Зато видел слабое свечение и оттиск. В уголке мигал его собственный знак.

— Это…

— Твоя собственная печать, Мастер Кай. Твоя самая сильная печать. Срок жизни твоих печатей — вечность. А даже если и нет, то срок сравним с вечностью. И твои печати нельзя сломать — я пытался. Слышал, что ты тоже пытался сломать свои печати, но не смог. Соображаешь теперь?

Тьма в один миг сменилась светом, и Чонин заслонил глаза рукой. Привыкнув немного, огляделся. Он оказался внутри хрустальной комнаты с полупрозрачными стенами. И с одной из стен на него смотрел Фох. Его лицо казалось огромным — на всю стену уж точно.

Потребовалось несколько минут, чтобы изучить нити ци и понять — Чонин оказался внутри собственной печати. Демоническое мерцание не работало — переместиться в иное место Чонин не смог, хотя попытался раз пять.

— Я собираюсь держать тебя на полке и показывать гостям, Мастер Кай. Вряд ли хоть у кого-то есть такая экзотическая домашняя зверушка. И да, имей в виду, что эта полка в моём доме. Соображаешь?

Дом Фоха мог находиться только в преисподней. И это означало, что если Чонин каким-нибудь чудом выберется из печати, то почти наверняка умрёт до того, как сможет найти выход из замка Фоха. Внутри замка никто не мог перемещаться в мгновение ока на большие расстояния. Шанс в одну секунду покинуть преисподнюю и попасть в мир смертных у Чонина был только вне пределов замка Фоха.

— Зачем тебе это? Ты не можешь заставить меня делать для тебя печати.

— Я не был бы так в этом уверен на твоём месте. Ты любишь холод и снег?

Пол под ногами у Чонина покачнулся раз, другой, на третий Чонин свалился и откатился к стене.

— Вот так. — Комната перестала раскачиваться, зато сверху посыпался снег, и постепенно воздух вокруг Чонина начал остывать. — Посиди и подумай о том, что о хороших работниках заботятся хорошо. И подумай над тем, что ты, жалкая тварь, посмел мне наговорить. Думал, ты сильнее, да? А теперь подумай, какой ты дурак, а какой я — умница. И представь всё, что я с тобой сделаю за каждое твоё слово. У нас целая вечность впереди, чтобы я мог насладиться твоими воплями.

— Думаешь, если я немного помёрзну…