Орша (СИ)

Утром к нам в ворота постучались. Тетка пошла узнать, кто и что надо. Проспиртованная старушенция, покачиваясь аки тростник на ветру, сказала, что она сос.

— Я сос…сос… сособеспечение.

И объяснила, как могла, на пальцах и губах, что пришла проверить условия проживания взятых под опеку детей Лапезо. Тетка отвечать ей не стала, молча развернулась и ушла в дом. Сос проявила настойчивость и стала вызывать детей по одному:

— Лена! Лена! Лена! Лена! Лена! Женя! Женя! Женя! Женя! Женя! Женя! Ваня! Ваня! Ваня! Ваня! Ваня!

— Слышь, — сказала мне тетка. — Бабушка Лапезо пришла навестить внуков. И года не прошло.

Бабушка звала и звала потерянных детей, но ей никто не ответил. Лена, Женя и Ваня были в школе. Нам с теткой стало жаль ее похмельной головы и измученных никотином голосовых связок. Мы пошли ее гнать, но, оказалось, что она и сама ушла. Но ушла она недалеко, а в школу.

В школе она прорвалась через охрану из трех техничек и шустро выцепила Ваньку.

— Внучек, — вопила он. — Иди я тебя обниму, кровиночка моя!

Ванька застеснялся и попытался вырваться. Но бабушка крепко держала его за ворот и обиделась его невниманием.

— Какой-то ты стал чужой, Ваня, — пристыдила она внука. — Ходи, позови-ка мне Лену с Женей.

Ваня, уже готовый провалиться сквозь землю, радостно побежал за сестрами. Но слух о восставшем из запоя материнском инстинкте бежал по школе быстрее Ивана. Лена с Женей успели спрятаться в женском туалете на втором этаже. На второй этаж бабушку не пустили. Привлеченная шумом директриса лично попросила бабушку пойти вон. Да и звонок зазвенел, перемена кончилась.

— Бабушка приходила, — грустно резюмировал вечером Ванька. — Запозорила меня…

Я открыла было рот, чтобы из педагогических настроений напомнить Ивану, что бабушка в любом виде родной человек, и закрыла обратно. Зачем врать ребенку? Даже из педагогических намерений. И потом, я, если честно, мне было страшно приятно, что бабушка Лапезо сочла Ваньку чужим. Значит, он теперь наш!

* * *

Двоюродный племянник Никита приходит к нам за молоком. Его задача предельно проста: взять молоко, поужинать чем тетка пошлет, и шуровать по холодку до хаты. Но Никита — личность творческая, за что нередко страдает. Сегодня он придумал соревноваться с Иваном и Василием в том, кто бойчее перелезет через ворота. Он не учел, что наша бабушка, будучи во всем разумной женщиной, страдала манией преследования, поэтому начинила ворота противопехотными капканами, а у нас, пока полив да окучивание, все руки не доходят их обезвредить. Никита сиганул на ворота и напоролся на ржавую скобу.

Скоба проткнула ему палец на ноге. Никита влетел в дом с воплями: «ой, мамочка, у меня кровь торчит и мясо капает!» — начал бегать кругами вдоль плинтусов. Тетка пыталась его отловить и оказать первую помощь, но при виде перекиси водорода у Никиты случился нервный тик с ногодрыжеством раненой конечности. А когда ему показали бинт, его охватило предчувствие скорого конца. Истерика его была такой громкой, что тетка схватилась за телефон, чтобы вызвать санитаров. Никита повис у тетки на руках, назвал ее «Тетечкой Олечкой» и умолил позволить ему умереть дома. Мы пустили в ход уже откатанный прием приуменьшения опасности. Назвали рану царапиной, а Никиту беременной истеричкой. Привели в пример Ивана, который совсем недавно пришел домой без зубов и с кровавой дырой во рту. Тетка показала Никите шрам на ноге от открытого перелома. Находящая в гостях соседка Валентина оголила стопу и продемонстрировала след от битой бутылки, на которую она много лет назад наступила со всей юной прыти. Я уже задрала было майку, чтобы показать шрам от аппендицита (других у меня нет), но Никита вдруг успокоился и позволил себя обработать.

Потом он пил чай с мятой и рассказывал, как когда-то упал с крыши сарая и так не орал — держался. А еще однажды ударился головой, почти что виском, так, что на почти что виске вздулась кровавая шишка, и тоже обошлось без лишнего шума.

— Я просто испугался, — сказал Никита и пошел домой.

— Этот мальчик странный, — сказала о нем Лена. — Он психический. Разве можно так орать?

Тетка напомнила Лене шоу, которая она устроила не так давно в приемном отделении больницы. Лену привезли туда на Скорой и попытались осмотреть, но позорно отступили, когда Лена совершенно нечаянно врезала врачихе ногой в челюсть.

— Так то больница! — сказала Лена. — Там иголки видали какие? А тут-то что орать?

Ответа ни у кого не нашлось, и вопрос остался риторическим.

* * *