Ортен

Я прекрасно видел всё, что творилось на площади, замечал мельчайшие детали, а расстояние как будто вовсе перестало для меня существовать. Ощущение было очень странным. Я продолжал воспринимать окружающий мир так, как обычно, но при этом словно бы поставив всё на паузу, внимательно и с разных ракурсов изучая мельчайшие детали событий, что творились сейчас на центральной площади Крёнингсбурговки.

Вот у женщины, вышедшей из своего дома, почти за восемьсот метров от меня – там, дальше, далеко за толпой, прямо улице, из дрожащих пальцев выпал платочек. И в это же время во многих полыхающих зданиях обвалились прогоревшие балки. Я мог безошибочно сказать, где произошел надлом и куда приземлился каждый уголёк и тлеющая щепка. Я видел, как по потерявшим надежную опору доскам пролегли извилистые трещины. Как один из «калеченных», то есть обычных игроков, развернулся и направился по своим делам, так и не заметив, как некий «провалившийся» ловко подцепил из слотов быстрого доступа его пояса бутылочку с лекарственным зельем. А далеко, у восточных ворот, парень в зипуне стражника, несущий дежурство на настенной башенке, зло смахнув пот со лба, с затаённой болью бросил быстрый взгляд на дым от пожарищ и вновь дёрнул за верёвку, привязанную к языку тревожного колокола.

Немного растерявшись от подобного всевидения, я не сразу заметил изменения, творящиеся в моём собственном воображаемом интерфейсе. Шкала «Анализ Ситуации» медленно заполнялась трепещущей и помигивающей узорной полосой. И это при том, что сейчас я не только не был в бою, но и вообще не собирался ни с кем сражаться. Кстати, я, первый раз за четыре дня с момента получения подкласса «Терминатор», видел, чтобы мои шкалы ресурсов заполнялись.

Но для размышлений о подобных тонких материях сейчас не время и не место. Главное, что я уже знал, – на площади Касуми не было! Ни в толпе огнеборцев, ни среди зевак, ни где бы то ни было ещё…

«Неужели она все-таки осталась в трактире?» – Сердце ёкнуло и бешено заколотилось.

Меня как будто током ударило, а картинка перед глазами раздвоилась и поплыла. Несмотря на жар, исходящий от горящих строений, про моей спине пробежалась морозная волна, когда я внезапно осознал, что помочь Касуми уже не было никакой возможности.

Здание давно уже превратилось в огромный факел, и потушить его мог разве что современный пожарный расчёт, да и то вооружившись профильным вертолётом. А это значило только то, что девушка погибла страшной мучительной смертью, а я, так долго и со вкусом смаковавший тему собственного чувства ответственности перед гостьей с далёких островов, – не сделал для неё совершенно ничего. И, соответственно, ребром вставал вопрос – как я смогу посмотреть ей в глаза, когда через какое-то время она воскреснет на местном кладбище.

А над деревней, сквозь рёв пламени, разбавленный жуткими стонами обожжённых игроков и деревенских вперемешку с криками толпящихся на безопасном расстоянии наблюдателей, с новой силой ударили колокола. Не знаю уж, что там ещё случилось, но перезвон был воистину истерический, какой может быть, пожалуй, только при нападении на поселение вражеского войска.

Моё внимание на секунду привлекла группа из нескольких десятков «калеченных». Они, в отличие от других себе подобных, не принимали участия в тушении пожара. Наоборот, они весело прыгали на месте, с разбегу пытаясь сбить с ног таскающих воду НПС и игроков, всячески мешая им, не совершая, однако, никаких действительно агрессивных действий. То и дело кто-то из их компании подбегал к одному из полыхающих зданий и запускал анимацию либо танца, либо ещё какого-нибудь весёлого действия.

С грохотом внутри охваченного яростным пламенем трактира обвалилась прогоревшая крыша, обдав занятых тушением людей волной жара, искр и шрапнелью обжигающих углей. Кто-то страшно закричал, несколько рабочих повалились на землю, пытаясь сбить огонь с моментально вспыхнувшей одежды.

К самым моим ногам, потеряв по дороге шикарную шляпу-колпак из набора «Ведьмочки», визжа от боли и держась за обожжённое лицо, упала девушка расы срединных эльфов. Игрок, магичка восьмого уровня.

– Глаза! А-а-а! Мамочки как же больно! Мои глаза! – кричала она, катаясь в пыли и размазывая дрожащими пальцами по изуродованной коже белёсую жидкость, вперемешку с сукровицей, грязью, пеплом и копотью.

К нам из ближайшего безопасного переулка бросилось несколько женщин, но тут же с воплем отшатнулись назад – на дороге перед ними со страшным гулом обвалились перекрытия «дома старосты», завалив почти всю площадь и кровли соседних домов горящей щепой и углями с искрами.

– Да помогите же мне кто-нибудь! – рыдала, захлёбываясь, бедняжка, пытаясь встать на колени и дрожащей рукой ощупывая землю перед собой. – Люди! Помогите…