Ортен

– Ты что? Их никогда не видел? – удивился стражник. – Из какой ты глуши, парень? А, не важно! О! Помяни чёрта… Вон, как раз к нам такой бежит. Смотри!

Глянув в том направлении, куда Эдгар ткнул своей алебардой, я увидел приближающуюся от входного пролома мужскую фигуру в стилизованном длиннополом французском плаще из тяжёлой кожи. На поясе у новоприбывшего болтались два массивных барабанных паровых пистолета в крестовой кобуре, а голову украшала невысокая широкополая шляпа с щегольским плюмажем. Лицо у незнакомца было мужественное, как у бравого американского десантника из боевиков восьмидесятых, что резко контрастировало с одёжкой Ван Хельсинга из одноимённого фильма двухтысячных. Ещё более странным казались усы: длинные, зелёные, загнутые вверх, чем-то напоминающие те, что на закате своей жизни носил Сальвадор Дали.

Я не сразу понял, что в этом человеке показалось мне странным. Помимо внешности, конечно. То ли неестественный, равномерный бег, то ли пустота во взгляде, которым он мазнул по нам. То ли общая скупость движений и болезненное дыхание, от которого тяжело поднимался весь плечевой пояс. Затормозив на секунду возле стражников, он развернулся всем телом, забавно переставляя ноги, сначала в одну сторону, затем в другую, и побежал прямо на нас, заставив всех присутствующих расступиться, освобождая ему дорогу.

Всех, кроме меня. Я был слишком увлечён этим, с одной стороны, забавным, а с другой – жутковатым зрелищем, пытаясь понять, что, собственно, я вижу перед собой. Персонаж действительно производил впечатление явно нездорового человека.

Врезавшись в мой наплечник лбом, он несколько секунд продолжал перебирать ногами, толкаясь и меся пыль, а затем, остановившись, огляделся, поворачиваясь всем телом, и, не проронив ни звука, устремился к воротам. Там он, двигаясь бочком, подобрался к оставшемуся после меня проходу и попытался не протиснуться, а с разгона вбежать в щель между створками, несмотря на то, что его плечи явно не пролезали в зазор.

– Ну что ты с ними будешь делать! – хлопнул себя по бедру Эдгар.

Потренировавшись с минуту в беге на месте, персонаж принялся прыгать, забавно взмахивая руками. Я, открыв рот и глупо хлопая глазами, смотрел на него, понимая, что уже не раз и не два видел эту картину, и даже сам порой вёл себя подобным образом. Ведь над головой у чудака развевалась лента с надписью: «Васёк БешеН-н-Ный», «Пистольер Рыжего Братства. Уровень 4».

Это был игрок! Самый что ни на есть настоящий геймер, управляющий своим героем с помощью клавиатуры и мышки. Если бы не общая странность сложившейся ситуации, я бы легко узнал анимацию «человека-дарейца-мужчины», слегка подправленную, из-за особенностей телосложения его куклы.

– Это… – открыл я рот, но Васёк, вдруг бросив свои тщетные попытки попасть в подземелье, вновь бодро подбежал к нам, резко остановившись сантиметрах в десяти от меня, ткнувшись грудью в мою кирасу.

– Я пройти не могу! – произнёс он капризным голосом паренька от силы лет десяти, щедро сдобренным шипением и хрипом. – Чё за ботва!

«…Ёу! Ёу! Ёу! Пацаны собрались на районе-е-е. Минус на минус тусу мутят. Ау! Ау! Ау! Против нас кто – будет порван! Е! Е! Е!..» – продолжали произносить его губы. Микрофончик у него хоть и был так себе, но активировался голосом и бодро вычленял слова какого-то дворового рэп-исполнителя, лившиеся из колонок его компьютера.

– Кхм. Подземелье закрыто по приказу командования Королевской стражи! – с чувством собственного достоинства произнёс Эдгар.

– Чё за пи-и-и-и-и-и! У меня там квестуха! Пи-и-и-ип! Пи-и-и-ип! – разразился цензурированным из-за возраста игрока матом детский голосок, который система отслеживала, обрабатывала и тщательно запикивала.

– Я вас не понимаю, – покачал головой Эдгар, косясь на меня. – Если есть какие-то вопросы, обратитесь в канцелярию…

– Пип! Да пошёл ты пи-и-ип пииииип пип!

«…Завалили пиип, запинали, пи-и-п порвали…» – заходились визгом колонки.

– Чего порвали? – удивлённо переспросил один из стражников у соседа.

– Какой то «пип», – шепнул тот. – Про дворфов поёт, не иначе…

Продолжая пребывать в слегка обалдевшем состоянии, я посмотрел на разговорчивых неигровых персонажей, которые по всем правилам должны были проигнорировать эти случайные звуки, а затем взгляд мой зацепился за бакенбарды, стоявшего рядом Эдгара. Это была не компьютерная графика… Не нарисованная текстура и не фотография с наложенной на неё прозрачностью. То были реальные волосы – настоящие, объёмные, вьющиеся, примятые надетым на голову шишаком и слегка лоснящиеся от пота.