Оруджев

Это и спасло Сабита Атаевича. Вылетев на втором самолете и прибыв в Оренбург немного позже, чем Косыгин, Оруджев сразу же поехал на газоперерабатывающий завод, который должен был посетить и председатель Совета министров. Там он и встретил Косыгина со словами: «Алексей Николаевич, а я уже давно вас здесь жду». Тот конечно же знал об опоздании министра газовой промышленности на самолет, но ничего не сказал ему по этому поводу, отдавая должное находчивости Сабита Атаевича. Кроме того, состоянием газоперерабатывающего завода и планами по его развитию после знакомства с делами на месте он остался очень доволен.

Н. И. Белый вспоминал, как однажды, вернувшись после очередного заседания правительства, Оруджев рассказывал, что, пытаясь «протолкнуть» какой-то вопрос, при докладе повысил голос. На это последовала реплика Косыгина: «Говоришь громко, но неубедительно. Прежде, чем повышать голос, нужно детально разобраться во всех вопросах».

Взаимоотношения Сабита Атаевича с непосредственным куратором отрасли, заместителем председателя Совета министров СССР Вениамином Эммануиловичем Дымшицем были сложными. Дымшиц, будучи крупным специалистом в области строительства и материально-технического обеспечения народного хозяйства, естественно, не мог знать всех деталей в газовой отрасли, но любил вмешиваться в мелочи. Оруджева это злило, и он немедленно возражал.

Однажды на заседании Совета министров СССР рассматривался план по добыче газа на очередной год. Цифру, которую защищал Мингазпром СССР, А. Н. Косыгин увеличил на 1 миллиард кубометров газа. Оруджев был вынужден согласиться. После чего В. Э. Дымшиц заметил, что план следует увеличить еще на 1 миллиард кубометров. В ответ последовало категорическое заявление министра: «Алексей Николаевич, вы назначьте Вениамина Эммануиловича Дымшица министром газовой промышленности. Уверен, он этот план и без добавки не выполнит». Тогда Алексей Николаевич поддержал Оруджева, а не своего первого заместителя.

Отставка Косыгина

Во второй половине 1970-х годов положение председателя Совета министров СССР Алексея Николаевича Косыгина стало крайне сложным, и в конце этого десятилетия он был вынужден уйти в отставку Его отставка была вызвана двумя факторами: во-первых, плохим состоянием здоровья; во-вторых, разногласиями с некоторыми членами политбюро. Последнее также имело свою историю.

К середине 1970-х годов А. Н. Косыгин и группа его сторонников в Правительстве СССР (заместитель председателя Совета министров СССР К. Ф. Катушев, секретарь ЦК КПСС Ф. Д. Кулаков, первый секретарь ЦК КП Белоруссии и член Политбюро ЦК КПСС П. М. Машеров) начали понимать, что политика, проводимая КПСС в области социалистической интеграции, во многом ущербна для самого СССР. Получалось так — Советский Союз своими мощностями поднимал экономику стран СЭВ, которые, благодаря этому, основные свои усилия направляли на производство средств потребления для собственного народа. В результате этого быстро обозначился существенный разрыв уровней жизни населения СССР и братских стран, а их доля в развитии базовой промышленности в рамках СЭВ была неоправданно мала.

Алексей Николаевич Косыгин со своим первым заместителем — руководителем советской делегации в СЭВ Константином Федоровичем Катушевым подготовили проект постепенного реформирования СЭВ, предусматривающий, в частности, поэтапную отмену завышенных цен на восточноевропейские товары и низких, по сути, символических цен на советский экспорт в Восточную Европу.

Косыгинцы также предлагали расширение рамок СЭВ с изменениями в его уставе для вхождения в него Югославии, других политически влиятельных и экономически развитых государств — членов движения неприсоединения. Как утверждал Алексей Николаевич, «это перспективный рынок для всех стран — членов СЭВ, не говоря уже о политических преимуществах взаимодействия с движением неприсоединения».

Однако тогда это не понравилось очень многим руководителям «дружеских» государств и партий. Лавиной в Москву полетели делегации и письма, предупреждающие о возможном ослаблении влияния КПСС на развитие политических тенденций в Европе. В самом Советском Союзе косыгинские идеи не поддержали брежневцы, считавшие приоритетным военно-политическое сотрудничество с просоветскими режимами в бедных развивающихся странах.

Ошибки брежневского руководства начали ощущаться после ввода советских войск в Афганистан в декабре 1979 года, когда ряд «дружественных» стран социалистического лагеря высказал негативное отношение к этому акту. В то же время война в Афганистане сразу же потребовала от СССР новых больших инвестиций, которые приходилось изымать из экономики собственного государства. Это неизбежно приводило к замораживанию ряда перспективных проектов.